Приди в мои сны
Шрифт:
– Как я рада, что ты вернулся!
– Я давно вернулся.
Но они оба понимали, о каком возвращении идет речь. Вот только Игнат знал и еще кое-что:
Вечером пришел с охоты Кайсы, глянул на Игната, молча кивнул и вышел из избушки, разделывать принесенную добычу. Игнат был благодарен ему за эту немногословность. Перед Кайсы можно было не прятать свою темную суть, потому что тому не было никакого дела до чужой черноты.
Август появился, когда начало смеркаться. Выглядел он смертельно уставшим, будто не спал сутками напролет. Первым делом бросился к Евдокии, разглядывал ее, ощупывал, расспрашивал, хорошо ли она себя чувствует, как ее сердце. А Евдокия смущалась и из-за этого смущения злилась, отмахивалась от заботы Августа, а потом не выдержала:
– Довольно, Август! Мой руки и садись к столу. У Игната есть к тебе разговор.
– Разговор? – Берг оглянулся, посмотрел испуганно и как-то жалко, а потом вдруг решительно сказал: – Конечно! Давай поговорим! Я ведь даже не поблагодарил тебя за то, что ты для Дуни… для нас обоих сделал.
– Вот сейчас и отблагодарите, мастер Берг. – Игнат уселся за стол напротив Августа, и тот в ответ лишь тяжело вздохнул.
Ужинали вчетвером, ели неспешно, в тишине.
– Ну? – вдруг сказал Кайсы, вытирая рукавом усы и бороду. Евдокия на этот его жест болезненно поморщилась, но промолчала. – Что удумал, Игнат? Вижу ведь, изменился, живее стал. Значит, со скорбью покончено?
Не покончено. Пока жива в нем память, пока чувствует он ласточкино присутствие в своих снах, не уйдет скорбь. А вот на что направить ярость, он знает. Только без помощи никак не обойтись.
Конец ознакомительного фрагмента.