Приемный
Шрифт:
Белую и костлявую руку не сложно было спутать с рукой мертвеца. Она обхватила мою ладонь и сжалась… Ещё немного, и я бы крикнул. Одно дело терпеть боль, на этом я собаку съел, и другое — слушать, как щёлкают косточки и хрустят фаланги пальцев. Он лыбился мне в лицо и продолжал давить, а красное свечение между его белых пальцев становилось всё сильнее.
Привычка — давать отпор всем и на всё — сработала и в этот раз. У меня не получилось удержать спокойное выражение лица, но я пообещал себе, что козёл не услышит мой крик, как бы больно не было.
— Эй, Стас, пойдём
— Ща поговорим, — ответил Стас и отпустил мою руку. — Как дела, Данил?
Косточки и фланги стали выпрямляться, за чем последовала новая волна боли. Хотел бы я ответить этому козлу что-то внятное, но выдавил стандартное:
— Нормально. А у тебя?
— Стас, пошли!
— Да заткнись ты!
— Данил, посиди в зале ладно?
— Заткнись, Улей! Я с малым говорю!
— Пойдём, Стас, я тебе кое-что скажу…
— Чем живешь? — спросил Стас, не обращая внимания не уговоры Сергея.
— Учусь.
— Денег хочешь заработать?
— Нет.
— Что нет? — Стас полез во внутренний карман куртки. — Дурак что ли?
— Нет.
— Бери! — он протянул мне бумажный свёрток. — Отнесёшь это одному человеку. Ладно?
— Стас, Данил не будет эти заниматься, — Сергей говорил с мольбой в голосе. — Пойдём, я тебе объясню!
— Бери, чего уставился?!
— Я никому ничего не понесу!
— Грубишь?! Крутой?!
— Если ты сейчас не уйдёшь, я позвоню в полицию, — я понятия не имел, какие тёрки у Стаса с Сергеем (папаша, судя по всему, оказался-таки замешен в каком-то наркотическом дерьме), но и дураку было понятно, что добра от этого козла не жди. — Я только вчера приехал из интерната и нахожусь под пристальным присмотром властей.
— Вот оно что?! — Стас поднял брови и отступил. — А щенок-то крысой оказался! Ты слышал, Улей, что твой сыночек болбочет? Желает копов на хате у тебя видеть!
— Стас, не вмешивай его! Пошли в комнату, мне нужно срочно тебе кое-что сказать!
— Думаешь, твой папаша будет рад видеть здесь полицейских? Что ты о нём знаешь? Улей, ты рассказывал ему о себе?!
Сергей, который всё это время показывал из комнаты только голову, вышел в коридор. Я скользнул по нему взглядом. Бля! Правой рукой он придерживал левую, которая была неестественно изогнута. Кожа предплечья почернела и покрылась кровавой сеткой. Кажется, руку сломали пару часов назад.
— Стоять! — Стас остановил его вытянутой рукой и снова протянул пакет. — Бери, щенок! Отнесёшь, куда скажу, и останешься цел!
В интернате я привык видеть надменных ублюдков, считающих себя пупами мира. Я лучше других знал: сделаешь, что они просят, и с тебя не слезут. Отнести пакет, значит сыграть по его правилам. Если это наркота, а это, к бабке не ходи, наркота, то отнести пакет, значит — стать преступником.
— Сам неси! — огрызнулся я и, чёрт меня дёрнул, выбить пакет из его руки.
Видя, как руки Бледного наливаются красным, я отступил в зал. Он посмотрел на упавший пакет, а затем — на меня. Худое лицо искривилось десятком морщин. Взмахом руки, за которым последовал красный шлейф, он снёс дверь и рванул ко
— Я завтра встречаюсь с Тюком! — взревел на всю квартиру Сергей. — Вечером будут деньги! Всё до цента!
Стас, который уже занёс кулак для удара, резко остановился. Злость на лице сменилась удивлением. Он смотрел на меня секунд двадцать, затем улыбнулся и повернулся к Сергею.
— Так вот оно что?! Чего ж ты раньше не сказал?
— Пойдём в комнату, а?
— Ну пошли, — Стас поднял свёрток, с улыбкой посмотрел на меня и первым ушёл в комнату.
— Дань, прости…, - прошептал Сергей. — Дай мне час, и я всё объясню!
…….
Я лежал на диване и чувствовал, как накатывает приступ. Удивительно, но в этот раз я почувствовал его заранее. Если раньше, слепота от мерцающих предметов начиналась постепенно, но накрывала безвозвратно, и мне никак не удавалось её остановить, то в этот раз я принялся считать заранее. Я испытывал что-то новое. Меня одолело очень странное чувство, будто я сдерживаю приступ. Он накатывал, словно сон, но совершая эти безумные расчёты я его отдалял. Более того, мне показалось, что я могу полностью его предотвратить, но не спешил.
Мой мозг выдавал очередные математические кренделя, складывая, перемножая и вычитая одни предметы из других. Причём, чем интенсивнее я считал, тем слабее становились симптомы. Я подержал приступ около минуты, так и не позволив ему начаться, а затем ускорился в расчётах и полностью его погасил.
В комнате Сергея слышались голоса. Три или четыре раза я подносил палец к кнопке вызова, собираясь позвонить Кате, но останавливался.
С Сергеем всё было решено. Я бы смирился с его бедностью, занудством или нытьём о плохой жизни, в крайнем случае стал бы для него опорой. Зачастую родители за этим усыновляют детей. Но связываться с наркотой — худшее, что можно придумать. И хорошо, он успел одёрнуть этого психованного Стаса. Возвращение и так будет нелёгким, а с поломанной рукой — вообще не вариант.
Сергей пришёл через час. Опухшее лицо, заплывший глаз, запах алкоголя. Руку забинтовал и подвесил через плечо. Сквозь бинты я разглядел черный цвет кожи и предложил вызвать скорую, если он хочет остаться двуруким.
— Дань, извини, что так вышло. Это прошлые дела, понимаешь? Я остался должен кое-какие деньги, но я решу эти проблемы очень и очень скоро, — он говорил так, будто собирался что-то у меня попросить. Но не просил.
— Уже ночь на дворе, поэтому я уеду завтра утром.
— Да ладно?! Почему? — Сергей не на шутку встревожился. — Останься!
Он был прилично пьян. Я не видел смысла разговаривать и что-то объяснять. Судя по ночным звонкам и наркодилеру, который так запросто сломал ему руку, у Серёги были крупные проблемы. Похоже, со временем это превратилось в своеобразный образ жизни. Зачем при его ворохе проблем ему понадобился я? Неужели для таких, как он, имеет значение карма? Сомневаюсь. Спрашивать ещё раз я не стал. Разговаривать о таких вещах с пьяным… Уж лучше вообще не говорить.
— Поговорим утром, хорошо?
— Так ты останешься?! — оживился Сергей.