Приемыш черной Туанетты

Джемисон Сесилия Витс

Негритенок с тяжелой ношей должен был часто останавливаться, чтобы перевести дыхание; каждый раз, дойдя до удобного места, он бережно опускал Филиппа на землю и отдыхал, пока не чувствовал себя в силах снова поднять его. Он осторожно ступал, не спуская внимательных глаз со столба, белевшего вдали и все яснее вырисовывавшегося по мере приближения к нему.

Трудный и медленный переход занял большую часть ночи, и лишь на рассвете Лилибель с радостью увидел, что они уже на опушке леса, у самой железнодорожной станции.

Когда совсем рассвело и он мог разглядеть, где они находятся, он увидел рядом с собой водокачку.

– Теперь я спокоен, – ликовал Лилибель. – Они остановятся здесь набирать воду для паровоза, и надо только поднести мастера Филиппа поближе и ждать, пока подойдет поезд.

В сравнении со всем пережитым ночью, этот последний подвиг был пустяком, и когда Филипп очнулся от тяжелого сна, он увидел, что лежит на мягкой траве, в тени водокачки, а Лилибель сидит рядом с ним, умываясь прохладной чистой водой.

Подняв свою ношу, нежно обняв Филиппа, как спящего ребенка, Лилибель двинулся к высокому дереву на краю леса.

– Я говорил вам, что близко железная дорога, – радостно сказал негритенок.

Филипп поднялся, с удивлением оглядываясь.

– Где мы? Мы уже переехали через озеро? – спросил Филипп, еще не совсем придя в себя и покачиваясь от слабости.

– Нет, мы еще не переправились, но мы поедем с первым поездом, какой подойдет.

– Как я очутился здесь, Лилибель? – спрашивал Филипп. – Я уснул под сосной и не помню, чтобы я шел.

– Вы и не просыпались, я нес вас на руках, – с гордостью ответил Лилибель.

– А «дети»?

– И «дети» здесь, – ликовал Лилибель.

Филипп улыбнулся и, удовлетворенный, закрыл глаза. Через несколько минут он уже спал, а Лилибель сидел здесь же, охраняя его сон. После долгого сна Филипп почувствовал себя лучше. Жар спал, голова была ясна, он ощущал лишь большую слабость.

Время близилось к полудню, а Лилибель все ждал поезда, в приходе которого не сомневался.

– Я уже слышу его, или – я вижу дым! – этими восклицаниями он старался ободрить Филиппа, который прислушивался к нему с радостной улыбкой.

Наконец-то, наконец, услышали они грохот, затем шум, пыхтение, и показался большой товарный поезд.

Это был момент наивысшей тревоги для наших странников. Остановится ли поезд у водокачки или пройдет мимо? Филипп забыл о своей слабости и вскочил на ноги. Лилибель, не думая об опасности, стал на полотне и размахивал своей изодранной шапкой. Громадное чудовище быстро приближалось, будто смотрело на них блестящими глазами, пыхтя, шипя и постепенно замедляя ход.

– Да, да, он остановится! – вскричал Лилибель. –

Вот и остановился!

И действительно, после многочисленных толчков и вздрагиваний длинный поезд остановился у водокачки, из него выскакивали люди, спеша утолить жажду огненного дракона.

Когда кондуктор заметил маленькую, в лохмотьях, фигурку Лилибеля, стоявшего у водокачки, он залился смехом и воскликнул:

– Ого-го, что за пугало! Откуда ты взялся и что здесь делаешь? – Затем, заметив Филиппа, от слабости прислонившегося к стене водокачки, продолжал уже добродушно: – А вот и другой, белый, и больной, видно.

Филипп поднял на него глаза и улыбнулся: его милая, нежная улыбка тронула сердце кондуктора.

– Вы ждете поезда, не так ли? Хотите переправиться через озеро на другой берег?

– Если позволите, сэр? – произнес взволнованно Филипп. – Я болен и не могу больше идти.

– Понятно, что не можешь, – ответил кондуктор, бережно поднимая Филиппа. – Ты еле держишься на ногах. Издалека идешь?

– Из Чаттануги, – уклончиво отвечал Филипп.

– Что ты? Из Чаттануги? Ну, неудивительно, что на тебе остались только кожа да кости. Идем, идем, я перевезу тебя.

– И его тоже? – указал Филипп на Лилибеля.

– Маленькое чучело? Ладно, и он может войти, вы оба весите не больше кошки. Послушай, Билль, – обратился он к кочегару, – не можешь ли раздобыть чего-нибудь для этого малыша? Так и кажется, что он упадет в обморок. Можно биться об заклад, что он ничего не ел целую неделю. Пришел пешком из Чаттануги! Подумай только!

– Да, это далековато для такого вороха костей… Ладно, я ему дам поесть, – ответил кочегар, добродушно оглядывая мальчика. – Ты умираешь с голоду, малыш?

– Нет, я не голоден, благодарю, – отвечал Филипп, продолжая улыбаться. – Мне хочется пить.

– Пить! Превосходно, я сейчас приготовлю тебе кое-что. – И, повернувшись к полке, он налил из котелка в кружку черного кофе, вынул из кармана бутылочку, накапал из нее в кофе, положил сахару и хорошенько размешал.

– Вот, мой милый, выпей это, и ты взбодришься, – сказал он ласково, протягивая кружку Филиппу. – Оно и вкусно, и подкрепит тебя. Ты сразу выздоровеешь и будешь как встрепанный!

Филипп жадно выпил черное питье и лег на жесткое ложе в вагонной кухне, а Лилибель, сидя тут же, уплетал сухари со свининой, предложенные кочегаром.

Когда поезд приближался к озеру, Филипп смотрел в открытую дверь. Вдруг он воскликнул:

– О, здесь латинии и кипарисы. Я вижу мох, висящий в воздухе. Мы в Луизиане, не правда ли?

– Да, мы переезжали границу; мы уже близко от озера и через два часа будем в Новом Орлеане.

Услышав эти магические слова, Филипп просиял. Он сразу почувствовал себя здоровым, сильным и сел, ему не терпелось увидеть озеро.