Приглашение к греху
Шрифт:
– Но если мы устроим вечер, им придется остаться! – Миссис Уитфелд комкала в руках платок и вряд ли слушала, что говорит дочь. – Еще ни у кого не было в гостях трех таких джентльменов одновременно. Отец смотрел только на Кэролайн.
– А на сколько, как ты думаешь, они останутся здесь?
– Герцог приехал лишь для того, чтобы узнать про планы Закери и убедиться, что его не принуждают остаться в Уилтшире.
– Принуждают? Как это?
Объяснить это будет труднее всего. У Кэролайн не было опыта общения с всесильными главами могущественных семей, но она знала точно, что герцог Мельбурн
– У тебя семь привлекательных дочерей, папа, – улыбнулась Кэролайн, хотя ей было не до смеха.
– Ну и что? – вмешалась миссис Уитфелд. – У тебя и твоих сестер был месяц, чтобы заставить лорда Закери влюбиться в одну из вас, и что мы слышим? Ему более интересны коровы!
– Мама, эта программа может оказаться очень выгодной и полезной для нашей семьи. А ее успех повысит наш престиж в Уилтшире.
– Престиж? Среди кого? Среди фермеров?
– Не старайся, Каро, – сказал отец, открывая гроссбух. – Я уже много дней пытаюсь объяснить это твоей матери. Ей нужен зять, а не толстый кошелек.
– Нет, я хочу и то и другое! – Фыркнув, миссис Уитфелд вышла из кабинета.
– Мне жаль, что ты стала свидетелем нашего разговора с твоей матерью. Что я могу для тебя сделать? Я отложил двадцать фунтов на непредвиденные дорожные расходы, или, может быть, ты захочешь купить новое платье, чтобы произвести впечатление на твоего нового патрона.
– Мы еще не получили письма, папа. Спасибо за деньги, но я не вправе просить…
– Тебе не надо просить.
Слезы подступили к глазам Кэролайн. Она знала, как важны могут быть для семьи даже двадцать фунтов.
– Папа, – решилась она, – я знаю, почему приехал Мельбурн.
– Разве не для того, чтобы посмотреть на Димидиус?
– Я думаю, что из-за меня. Мистер Уитфелд закрыл гроссбух.
– Тебе известно, что годовой доход Мельбурна составляет более ста тысяч фунтов?
– Нет, я не знала. Но что…
– Какими бы полезными ни оказались Димидиус и все новое стадо для нас и для многих аристократических семей Англии, инвестиции в размере нескольких тысяч фунтов вряд ли его взволновали.
– Я не понимаю…
– Возможно, я в последнее время был слишком занят своими делами, но я не слепой, моя дорогая. Я знаю, что его светлость здесь вовсе не из-за коров. Расскажи мне все, что хочешь. Обещаю выслушать тебя и рассуждать здраво.
Она попыталась вспомнить свой разговор с Закери с точки зрения логики: он предложил ей альтернативу того пути, который она для себя выбрала, и она отказалась. Но логике не поддавалось чувство боли в груди при мысли, что она никогда его больше не увидит.
– Закери попросил… не совсем попросил, а предложил… – ее голос сорвался, – он дал понять, что он вроде бы не прочь на мне жениться.
На какой-то момент ей показалось, что в доме вдруг наступила такая тишина, что она могла бы поклясться, что слышит, как тикают старинные часы в библиотеке.
– Боже милостивый, – побледнев, наконец сказал отец и откашлялся. – И что же ты ему ответила?
? Даже крошечная часть от ста тысяч фунтов сделала бы жизнь в Уилтшире
– Я сказала ему, что хочу стать портретистом, а если выйду замуж, то не смогу этим заниматься. И я ему отказала.
Помолчав, отец кивнул.
– И я полагаю, он это принял?
– Да. Но я хочу, чтобы ты знал, что… его светлость что-то подозревает и хочет удостовериться, что ни один из драгоценных Гриффинов не собирается жениться на девушке с более низким положением в обществе.
– Кэролайн, ты лучше самого высокородного аристократа в Англии, но я не хочу, чтобы ты была несчастна даже в самом выгодном браке.
В этом-то и было дело. Она не просто раздумывает а своем будущем, если выйдет замуж за Гриффина. Появление у них в доме Мельбурна лишь подтверждает ее опасения. Он не позволит войти в их семью женщине-художнице, которая станет настаивать на том, чтобы иметь свою студию, клиентов и собственный доход. А она не собирается отказываться от своей цели.
Проблема была, однако, в том, что ее мечтания все больше расходились с тем, что происходило не во сне, а наяву. А мысль о том, что Закери женится на ком-либо еще – а не на ней, – была невыносимой.
– Ты сердишься, папа?
– У тебя есть цель, Кэролайн. Ни за что на свете я не хотел бы, чтобы ты от нее отказалась. – Он наклонился через письменный стол и сжал ее руки. – Но я хочу, чтобы ты была уверена. Брак с Закери мог бы открыть перед тобой многие двери.
– Но он закроет одну важную дверь, не так ли? – Она так хотела, чтобы отец с ней согласился – или не согласился. Она и сама не знала.
Он улыбнулся:
– Двери – это такая непредсказуемая штука, моя дорогая: никогда точно не знаешь, что за ними, пока их не откроешь.
– Я боялась, что ты скажешь именно это. – Она встала.
– Проблема выбора всегда трудна. Я не могу советовать тебе, что выбрать. Постарайся сама понять, какой путь сделает тебя счастливей, и иди по нему.
– Спасибо, папа. Ты дал мне пищу для размышлений.
Пробормотав еще что-то, Кэролайн вышла из кабинета. Она чувствовала, что ей необходима долгая, долгая прогулка. Она шла по коридору и вдруг увидела Закери, который стоял у окна утренней комнаты. Она остановилась, не зная, сможет ли вынести еще один разговор с ним. Насколько было бы легче, если бы он ей не нравился, если бы она им не восхищалась и так ему не доверяла. Но может быть, у него есть ответ? Ведь никто другой до него не заставлял ее задавать себе такие вопросы.
– У вас задумчивый вид, – процитировала она фразу из его наставления сестрам, как заинтересовать мужчину, надеясь при этом, что он не слышит, как гулко бьется ее сердце. – Вас что-то беспокоит? Хотелось бы знать, что именно. Или принести вам кусок яблочного пирога?
– Очень смешно. Идите сюда и посмотрите.
Она подошла к окну. На минуту ее захлестнула волна тепла от того, что он так близко, что можно к нему прикоснуться, прильнуть, раствориться в нем. Спокойно, Каро. Надо найти логическое решение дилеммы. Но тут она увидела свою сестру Сьюзен, прислонившуюся к стволу дуба, и Мартина Уильямса, который что-то говорил ей весьма настойчиво.