Приглашение к искушению
Шрифт:
— Я категорически против! — объявил Стивен Гарви, бросая на присутствующих яростные взгляды.
— Вирджиния Гарви?
— Я — за его отмену, — неожиданно ответила та.
— Ты с ума сошла? — вскричал красный от гнева Стивен. — Ты думаешь, что говоришь?
— Вирджиния голосует так, как ей подсказывают совесть и гражданский долг, — усмехнулась Хилди. — А вы, Стивен, не смейте оказывать давление на члена городского совета. Фрэнк Латс?
— Я против отмены данного постановления! — заявил Фрэнк, и его голос дрогнул. — Они… они разрушили мою жизнь, и я заставлю их заплатить
— Ну и глупо! — заметила Хилди. — Я — за отмену постановления. Миссис Такер?
— Я тоже за отмену. — В мгновенно установившейся тишине раздался голос Лиз. — Это постановление принято с явными нарушениями.
— Итак, вопрос об отмене запрещающего постановления проголосован, — объявила Хилди. — Два голоса — против отмены, четыре — за. Принято.
— Что же это получается? — возмущенно заговорил Стивен Гарви, вскакивая со стула. — Наших добропорядочных граждан и их детей пытаются вовлечь в разврат, заставляют смотреть грязные фильмы, а мы вместо того, чтобы остановить это безобразие, равнодушно взираем на него? Мы должны решительно пресечь любые попытки недостойных людей навязывать нам антиобщественный образ жизни! Мы обязаны наказать их! По всей строгости закона.
— Прежде всего надо выяснить, кто подменил кассеты, — пристально глядя на бушующего Гарви, произнес мэр. — И как только преступник станет известен, начальник полиции немедленно арестует его. А пока незачем попусту сотрясать воздух.
— Нельзя оставлять безнаказанными людей, снявших этот грязный фильм, — не унимался Стивен. — И тех, кто потворствовал им!
— По-моему, настало время вмешаться, — раздался из первого ряда решительный голос Софи.
Она сделала шаг к столу заседаний.
«Не надо бы тебе вмешиваться», — тоскливо подумал Фин, глядя на Софи, одетую в ярко-розовое платье.
— Могу я сказать несколько слов? — обратилась она к Хилди Мэллоу. — По существу вопроса?
— Не можете! — рявкнул Стивен Гарви.
Однако Хилди кивнула и с улыбкой произнесла:
— Пожалуйста, мисс Демпси. — И, обернувшись к Вирджинии, строго сказала: — Вы бы попросили своего супруга угомониться. Никому не позволено ущемлять права граждан и запрещать им высказывать свое мнение.
— Стивен, замолчи, — прошептала Вирджиния и еле слышно добавила: — Это ты во всем виноват. Ты один.
«Так его, Вирджиния, молодец!» — мысленно похвалил мэр, который все-таки расслышал ее слова.
Софи откашлялась и, взволнованно оглядев членов городского совета и представителей общественности, начала:
— Меня зовут Софи Демпси, и за тот непристойный фильм, который все вы смотрели накануне по кабельному телевидению, ответственность несу я.
По рядам прокатился возмущенный гул, а Фин Такер, сокрушенно покачав головой, взмолился: «Не углубляйся в детали, коротко извинись и сядь на место!»
— Да, за этот видеофильм ответственность несу я, — повторила Софи, повысив голос. — Потому как мне было известно, что некто вставил кадры из порнографического кино в ту романтическую, прелестную любовную историю, которую мы сочинили и сняли на видеокамеру, а я не успела уничтожить эту гадкую кассету. А поскольку я ее не уничтожила, кто-то тайно проник к нам в дом, украл кассету и показал по кабельному телевидению, заставив вас и ваших детей смотреть эту непристойность. Но я не теряю надежды на то, что полиция вашего города в самое ближайшее время вычислит преступника и он будет строго наказан.
По рядам снова пронесся шум негодования, и Софи заметила, что возмущенное выражение на лицах нескольких горожан сменилось на заинтересованное. Отдельные сознательные и сердобольные жители теперь смотрели на нее с сочувствием.
— Я допустила одну серьезную оплошность и хочу вам объяснить какую, — приободрившись, продолжила Софи. — С первой минуты я всем сердцем полюбила ваш замечательный спокойный городок и, поселившись на ферме Уиппл, не сочла нужным запирать на ночь дверь дома. Я доверяла жителям Темптэйшена. Этим и воспользовался негодяй, укравший кассеты. Проникнуть в дом было легко, ведь дверь всегда оставалась открытой. Простите меня за мою доверчивость, мне не следовало вести себя так легкомысленно. Несколько представителей общественности укоризненно покачали головами в знак согласия, что действительно нельзя быть столь наивной растяпой, но большая часть горожан уже смотрела на Софи не только сочувственно, но и с откровенной симпатией.
— Если бы вы знали, как я мечтала показать вам наш с сестрой фильм! — вдохновенно произнесла Софи, и Фину показалось, что ее губы тронула легкая улыбка. — Там, в нашем варианте, прекрасные, живописные виды вашего города, милые интеллигентные люди… Но тот, кто совершил это преступление, украл все кассеты, абсолютно все, и наше «Возвращение в Темптэйшен» исчезло навсегда.
«Ну и слава Богу! — вздохнул Фин. — Туда ему и дорога».
— Но может быть, вы позволите мне с сестрой снять на видео одну из ваших театральных постановок? — обращаясь к жителям с кроткой улыбкой, попросила Софи. — Чтобы загладить вину перед вами. Нам известно, что в вашем городе существует прекрасный любительский театр.
Услышав ее лестные слова, Фрэнк вскинул голову и заметно воспрянул духом.
— Да, театр у нас великолепный, — без ложной скромности подтвердил он.
— И вот еще с какой просьбой я хочу обратиться к вам, — взволнованно произнесла Софи. — Помогите найти и разоблачить того негодяя, который вчера вечером заставил вас и ваших детей смотреть по телевизору грязный фильм!
В голосе Софи мэр уловил нотки праведного гнева и задался вопросом: «Снова придуривается? Или правда одержима желанием изобличить „того негодяя“? Нет, скорее всего придуривается…»
— Вы должны выяснить, кому это было выгодно, и тогда мы сможем установить преступника!
— Да наш мэр это сделал, больше некому! — крикнул кто-то из зала, и Фин невольно вздрогнул.
— Вы ошибаетесь! — горячо возразила Софи. — Разве ваш мэр — политический самоубийца? Какой здравомыслящий политик будет рисковать карьерой и репутацией, да еще накануне выборов? Нет, это не мистер Такер, хотя бы потому, что ему это невыгодно.
«Ну, спасибо, дорогая», — усмехнулся Фин.
— Да он это, он! — снова раздался тот же голос.