Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2
Шрифт:
— Хорошо. Я дам ей несколько наводок на головорезов Белова. Это даже интересно, что она сможет предложить. Но сначала пусть заканчивает с придурками. Ей еще четверых надо убрать. В том числе и твоего сыночка.
— Не моего, это сын мужа, он младше меня всего на год. Вот еще что. У твоей Наташи есть какой-то покровитель. Во-первых, она много тратит. Где берет деньги? А во-вторых, она устроилась работать. И знаешь куда? В Московскую прокуратуру секретарем начальника следственного отдела на место ушедшей в декрет опытной секретарши. А без сильной руки на такую работенку не устроишься.
— Лихо. Значит, теперь
— Тебе только радоваться надо, что нашел такую партнершу. Ты у нее подозрений вызвать не можешь. Ведь это она тебя нашла, а не ты ее.
— Я радуюсь, — с грустной задумчивостью сказал Толстиков.
Варя усмехнулась, встала и скинула с себя платье.
Пожилая женщина постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в приемную генерала Колычева.
Просторная комната, стулья вдоль стен, подоконники заставлены горшками с разнообразными растениями. Впрочем, все плоскости несли на себе тяжесть цветочных вазонов. В углу сейф, посредине стол, компьютер, за ним молодая женщина с красивым лицом. Ее немного портила короткая стрижка и очки. Пожилая женщина была немного подслеповата и не могла хорошенько разглядеть секретаршу, но на какое-то мгновение ей показалось, будто они уже где-то встречались.
Увидев старушку, Наташа замерла, у нее похолодели конечности. Она-то хорошо помнила нежданную посетительницу.
— Извините, милочка, мне посоветовали зайти к Задориной, а ее нет, — сказала женщина. Второй раз у меня уже сил не хватит сюда приехать. Хочу с вашим начальником повидаться.
Наташа сидела спиной к окну. Старушка двинулась вперед, к ее столу.
— Присядьте, пожалуйста, — указала Наташа на стулья, стоящие вдоль стены. Женщина остановилась на полпути, огляделась по сторонам и послушно свернула к указанному месту. Когда она присела, секретарша спросила:
— Как о вас доложить? По какому вопросу вы хотите видеть руководителя следственного отдела?
— Я живу на Мясницкой, бывшей Кировской, улице. У нас сосед повесился. Приезжала милиция и женщина из прокуратуры. Та самая Задорина.
— Я в курсе. И что же?
В этот момент из кабинета в приемную вышел Колычев.
Старушка встала.
— Вы ко мне?
Секретарша пояснила:
— Это соседка Ткачука.
— Ага, понятно. И что у вас? Сидите. — Генерал присел рядом.
— Чудеса какие-то невероятные, — затараторила старушка. — Мы с Клавкой поехали на кладбище к Игорю. Она-то его, можно сказать, любила. Он был хорошим человеком. Ну, приехали. А на могиле ни венков, ни цветов! Его хоронили пышно. Весь институт собрался. Венков было много. А сейчас ничего. Все выбросили в контейнер. На холмике, могиле, значит, стоят обычные розетки. Варенье к чаю в такие кладут. А в них огарки от свечей. Много розеток. Мы спросили у могильщиков, смотрителей, но никто ничего не знает. Могила же не храм, чтобы там свечи ставить, да и Игорь не был верующим. Вот я и приехала к вам. Разберитесь, пожалуйста.
— Хорошо, что приехали. Обязательно разберемся. Вы можете указать
— Конечно, могу.
Колычев повернулся к секретарше:
— Наталья Пална, свяжитесь с криминалистом Дегтяревым, пусть возьмет машину и съездит с…
— Вера Степановна, — представилась старушка.
— Да, с Верой Степановной на кладбище. Он знает, что ему там делать.
— Хорошо. Вера Степановна, пройдите по коридору налево, кабинет сорок три. Там вас будет ждать Дегтярев Игнат Всеволодович. Это наш самый опытный эксперт.
— Спасибо. Очень любезно с вашей стороны. А то как же так получается — ни венков, ни цветов. Страсти-мордасти какие-то. Нехорошо это…
— Не беспокойтесь, — успокаивал гостью генерал, провожая ее к дверям. — Вы правильно сделали, что пришли. Все это очень важно. Любая мелочь, связанная с расследованием, имеет для нас большое значение.
Наташа тем временем передала приказ генерала криминалисту. Когда она положила трубку, генерал прикрыл дверь и обратился к ней:
— Опять свечи. Трифонов говорил мне о свечах. В Питере у ног повешенного тоже стояли огарки в розетках. Смахивает на какой-то обряд сектантов-фанатов.
— Я так не думаю, Геннадий Алексеевич. Повешенный Зибиров — чеченец, а значит, мусульманин. Ткачук — атеист и вряд ли имел что-то общее с сектантами. Похоже, что свечи ставились жертвам, в чьей гибели обвиняли повешенных.
Колычев внимательно посмотрел на свою новую секретаршу:
— У вас талант, Наталья Пална. Я уже не первый раз обращаю внимание на ваши замечания. Они такие точные, будто вы что-то знаете и тут же ставите все с головы на ноги.
— Обычное чутье. Женское чутье.
— Вы же юридический закончили?
— Когда это было! Все законы давно поменялись.
— Дело не в законах. Во всяком случае, место секретарши не для вас. Вы должны заниматься серьезными делами. Я об этом подумаю.
— Геннадий Алексеич, в тридцать лет уже поздно начинать карьеру.
— Лучше начинать в тридцать, чем вообще не начинать. Зайдите ко мне. Я вам кое-что покажу.
Наташа прошла в кабинет своего начальника.
Впервые она позволила себе сесть. Колычев даже стул для нее выдвинул, сам сел напротив, а не в кресло за столом. Достав из папки фотографию, протянул секретарше:
— Что вы можете сказать по этому поводу, Наталья Пална? Мне очень интересно услышать ваше мнение, а потом я сравню его с мнением Трифонова и Задориной. Они пока еще не видели этого снимка. Я получил его сегодня утром.
Когда Наташа увидела фотографию, у нее сжалось сердце. Сюрприз следовал за сюрпризом. На снимке был ботинок, висящий в воздухе. Женская рука едва касалась мыска ботинка, отчетливо просматривалось и женское плечо. На дальнем плане — окно с видом на реку. По другую сторону набережной стояли дома. Камера захватила часть моста, но он плохо пропечатался. Она знала, где сделана эта фотография. В квартире профессора Горлова на Фонтанке. Повешенным был Зибиров. Но она также точно знала, что в квартире она была одна. Толстиков следил в тот день за профессором, и когда профессор собрался домой, Толстиков ей позвонил и тут же приехал за ней. Кто же мог оказаться в квартире во время казни с фотоаппаратом в руках? На этот вопрос у нее не нашлось ответа.