Приглашение с подвохом
Шрифт:
— Мне не нравятся ваши намеки, Евгения Олеговна, — включается в разговор объект обсуждения. Да с такой строгостью в голосе, словно мы уже поменялись ролями — и это она мой начальник. — Давайте не смешивать работу и личную жизнь? Вы себя выставляете не в лучшем свете!
— И это говорит мне та, что не постеснялась переспать с парнем начальницы, — девушка поджимает губы, когда я полоснула её холодным взглядом. Я тоже умею играть в такие игры. — Игорь Петрович, я не стану вводить Алину в курс дела, — шутки в сторону, тем более, начальник хмур, как грозовая туча. — Наивно с вашей стороны полагать, что я стану ей помогать хоть в чем-то после произ…
— Ещё как станете, если не хотите быть уволенной по статье, — грубо перебивает начальник, внимательно отслеживая мою реакцию.
Шантаж? Так, значит?
— Несоответствие занимаемой должности или грубое нарушение трудовых обязанностей, к примеру, хищение. Что вам больше нравится?
Боюсь, мои предпочтения в данном вопросе вас огорчат.
— Мне больше нравится идея двухнедельной отработки, — выжидаю несколько секунд, пока начальник удовлетворенно вздохнёт, считая, что добился своего. А после бросаю ему ту же монету, — когда я с удовольствием посвящу каждого сотрудника этого офиса в пикантные подробности, как дочка босса, молодая вертихвостка, разрушила мою семью. Это ли не хищение в особо крупных размерах?
Они ошарашены. Игорь Петрович, по-моему, вообще не ожидал сопротивления. Привык давить своей аурой — как зыркнет, так все сотрудники разбегались. Вот только мне нельзя идти на попятный, иначе мои же слова аукнутся мне ещё большими проблемами.
— Вы не посмеете, — буднично, излишне спокойно заявляет улыбающаяся Алина, откидываясь на спинку кресла.
— О, ты думаешь, я шучу, Алина? — приподнимаю бровь, смотря на девушку с вызовом. — Поверь, я буду плакаться на каждом плече, жалуясь на нелегкую женскую долю и рассказывая, как дочка босса соблазнила моего парня.
— Прекратите этот спектакль, Евгения! — мужчина хлопает рукой по столу, пытаясь вернуть меня к порядку, но вместо этого меня пробирает веселье.
Ну-ну, не я это начала. Когда женщину загоняют в угол безысходности, она начинает кусаться. А я ещё пока только зубки показала!
— Вы озвучили свои условия, будьте добры выслушать и меня. Неужели вам не интересно, как будут развиваться дальнейшие события в ближайшие две недели? — не дождавшись ответа, я продолжаю. — Так… что там дальше? Ах да, нужно не забыть шепнуть сплетницам, как вместо отпуска я лежала в больнице, ведь на фоне стресса у меня случился выкидыш. Какая удача, что до отпуска я отравилась морепродуктами! Ты же видела, Алина, как меня полоскало? Да и не только ты, так что сплетня разнесется по офису быстрее лесного пожара.
— Что за чушь собачья! — наконец, девушка теряет терпение и резко вскакивает с места, от чего стул за её спиной падает. Опирается ладонями на стол, наклоняясь ко мне, и зло проговаривает: — Вам никто не поверит!
— Ошибаешься, — продолжаю улыбаться. Я не хотела доводить до этого, но видит бог, получаю удовольствие от каждой минуты незапланированных переговоров. — О наших отношениях с Антоном в офисе знают четыре человека. Они подтвердят всем желающим, что мы встречались много лет. И поверь, этого будет вполне достаточно, чтобы любые мои дальнейшие слова приняли за чистую монету. Потому что от меня не ждут подвоха, Алина. У меня кристальная репутация, меня уважают и хорошо знают. В отличие от тебя, темной лошадки по блату, я тут работаю шесть лет. Но знаешь, что доставит мне особое удовольствие? — усмехаюсь, глядя разъяренную фурию, которая готова вцепиться мне в волосы от безысходности. — Тебе известно, что делают в женских коллективах с разлучницами? Нет? Когда перед женщинами встанет вопрос — ты или их мужья — тебя сожрут с потрохами, — Алина не выдерживает взгляда и отступает к окну, обняв себя за плечи. — Начнется такая травля, какую ты себе и вообразить не можешь.
— Хватит, Евгения Олеговна, — капитулируя, произносит Игорь Петрович. — Мы вас услышали. Можете не продолжать.
— Это замечательно, но я ещё не закончила. Вы позволите? — мужчина устало прикрывает глаза. Остановить он меня не может. Подозреваю, начальник уже жалеет о попытке манипулирования, но я лучше дожму эту семейку, чтобы наверняка от меня отстали. — Так вот. Я с удовольствием на ежемесячном собрании подниму вопрос о несоответствии занимаемой должности. Нужно ведь разобраться, что на самом деле произошло на переговорах с «Октавой». Это слишком крупный клиент, и я, как все ещё действующий начальник отдела, обязана удостовериться, что впредь такого больше не повторится, а ответственные сотрудники будут наказаны. Эти выходные я очень плодотворно поработала — собрала все необходимые сведения и доказательства. Хорошо бы пригласить на собрание Петра Валентиновича, думаю, ему будет интересно послушать, как его любимая внучка сперва едва не сорвала контракт, а после хитро все обернула в свою пользу, рискуя при этом репутацией компании.
Ещё час назад я бы поклялась, что Игорь Петрович знал о махинациях своей кровиночки, но сейчас я была готова поменять решение. Уж слишком тяжелым взглядом он сверлил спину Алины, изучающей пейзажи в лучах утреннего солнца за окном.
— А теперь предлагаю вернуться к вопросу увольнения, — дав собеседникам пару минут на обдумывание, возвращаюсь к наболевшему. — Мне нужна моя трудовая и самая лучшая рекомендация, Игорь Петрович, какую только вы в своей жизни составляли. Ну так что, мы разойдемся с миром или мне гримироваться перед спектаклем?
— С таким характером вам никакие рекомендации не нужны, — не то комплимент, не то оскорбление. Но на секунду мне показалось, что в мужском взгляде промелькнуло восхищение.
Скромность — путь в неизвестность, — цитирую крылатую фразу его же отца.
— Идите, Евгения Олеговна в… кадры. За документами.
— А рекомендации? — невинно уточняю, вставая со своего места.
— Не наглейте.
— Как знаете. — Не нужны мне эти рекомендации, я всего лишь хотела подергать тигра за усы. Но, подойдя к двери, не смогла удержаться и вставила очередные пять копеек. — Значит, и Алине Игоревне не видать флешки с моими документами. Всего доброго.
Не дожидаясь, когда спор перейдет на новый виток, покидаю кабинет, мягко закрывая за собой дверь. И шумно выдыхаю, чувствуя, что как мышцы ноют от напряжения.
Наташка приплясывает за столом, показывая два больших пальца, поднятых вверх, и сияет ярче новогодней елки.
— Ты что, подслушивала? — возмущенный шепот. — А если бы поймали?
— Вдруг тебе бы понадобилась помощь? — так же шепчет подруга и указывает пальцем на поднос с кофейным набором. — А тут я, с кофе!
— Ненормальная, — давлюсь смехом и качаю головой, удивляясь её безрассудности. Но как же тепло на душе от такой заботы! — И самая потрясающая, — Наташка расплывается в улыбке. — Ладно, я убежала. Мне ещё в кадры, пока начальство не передумало.
— Так ненормальная или потрясающая? — доносится торопливый шепот мне вслед, но я только смеюсь, оставляя Наталью в неведении. — Эй, ты не ответила!
Заглянув к Галине Ивановне и подтвердив, что приказ поступил, бодро шагаю в кабинет за своими вещами. Их немного. Больше времени уходит на то, чтобы попрощаться с подчиненными. К тому моменту, как я получаю документы и расчёт, новость уже разлетелась по всему офису. Грудь сдавило от переполняемых эмоций, когда почти каждый вышел, чтобы сказать напутственное слово. И что для коллег моё увольнение — полнейшая неожиданность, что без меня все изменится и они будут очень скучать. Пара женщин даже слезу пустили, прощаясь. Но я держалась. Улыбалась, заверяла коллег, что все к лучшему.