Пригоршня праха
Шрифт:
— Ужасно. Я вчера зверски надрался.
— Совершенно верно.
— И к тому же я чувствую себя таким виноватым.
— Ничуть не удивительно.
— Я не все хорошо помню, но у меня сложилось впечатление, что мы с Джеком тебе здорово надоедали.
— Совершенно верно.
— Ты очень сердишься?
— Вчера — очень. Тони, ну что вас на это толкнуло, двух взрослых мужчин?
— Мы были не в духе.
— Ручаюсь, что сегодня вы еще больше не в духе. Только что принесли коробку белых роз от Джока.
— Жаль, что я не додумался.
— Вы такие дети оба.
— Значит, ты в самом деле не сердишься?
— Ну
— А я тебя не увижу?
— Сегодня, к сожалению, нет. У меня все утро лекции, а потом я иду в гости. Но я приеду в пятницу вечером или в крайнем случае в субботу утром.
— Понимаю. А никак нельзя удрать из гостей или с одной из лекций?
— Никак нельзя, милый.
— А, понимаю. Ты просто ангел, что не сердишься за вчерашнее.
— Такая удача бывает раз в жизни, — сказала Бренда, — насколько я знаю Тони, его еще много недель будут мучить угрызения совести. Вчера я от злости на стенку лезла, но дело того стоило. Ему жутко стыдно, и теперь, что бы я ни делала, он просто не посмеет обидеться, а уж сказать что-нибудь и подавно, и вдобавок бедный мальчик еще не получил никакого удовольствия, и это тоже хорошо. Надо его проучить, чтобы он больше не подкидывал таких сюрпризов.
— Любишь ты уроки давать, — сказал Бивер.
В 3.18 Тони вылез из поезда продрогший, усталый и раздавленный сознанием своей вины. Джон Эндрю приехал встречать его с машиной.
— Здравствуй, па, весело было в Лондоне? Ты ведь не сердишься, что я приехал на станцию, правда? Я упросил няню отпустить меня.
— Очень рад тебя видеть, Джон.
— Как мама?
— Вроде хорошо. Я не видел ее.
— А ты мне говорил, что едешь повидаться с вей.
— Да, так оно и было, только ничего не получилось. Я говорил с ней несколько раз по телефону.
— Но ведь ты можешь звонить ей отсюда, разве нет, пап? Зачем ехать так далеко в Лондон, чтобы говорить с ней по телефону? Зачем, а, пап?
— Слишком долго объяснять.
— Ну, а ты хоть немножечко объясни… Зачем, а, пап?
— Послушай, я устал. Если ты не прекратишь свои вопросы, я никогда больше не разрешу тебе приезжать к поезду.
У Джона Эндрю рот пополз на сторону.
— Я думал, ты обрадуешься, что я тебя встретил.
— Если ты заплачешь, я тебя пересажу вперед к Доусону. В твоем возрасте неприлично плакать.
— А мне еще лучше с Доусоном, — проговорил, всхлипывая, Джон Эндрю.
Тони в рупор велел шоферу остановиться, но тот не расслышал. Так что он повесил трубку на крючок, и дальше они ехали в молчании; Джон Эндрю прижался к стеклу и слегка похныкивал. Когда они подъехали к дому, Тони сказал:
«Няня, в дальнейшем я запрещаю Джону ездить на станцию без специального разрешения ее милости или моего».
— Конечно, сэр, я бы и сегодня его не пустила, но он так просился. Пойдем, Джон, Снимай скорей пальтишко. Боже мой, мальчик, куда ты дел носовой платок?
Тони ушел в библиотеку и сидел там в одиночестве перед огнем.
«Двое взрослых тридцатилетних мужчин, — думал он, — вели себя словно кадеты, вырвавшиеся на вечерок из Сандхерста, [13]– перепились, обрывали телефон, плясали с проститутками в Старушке Сотняге. И Бренда после этого была еще со мной так мила — вот
За обедом он сказал:
— Эмброуз, впредь, когда я буду обедать один, накрывайте мне в библиотеке.
13
Королевский военный колледж в Сандхерсте, основанный в 1802 году.
Потом сел с книжкой перед огнем, но читать не мог. В десять часов перед тем, как пойти наверх, он раскидал дрова в камине, закрыл окна и выключил свет. Этой ночью он спал в пустой спальне Бренды.
Так прошла среда. В четверг Тони возродился. Утром он ходил на заседание совета графства. Днем зашел на ферму и поговорил о новой модели трактора с управляющим. А потом уже можно было повторять: «Завтра в это же время Бренда и Джок будут здесь». Обедал он перед камином в библиотеке. Диету он забросил много недель назад. («Эмброуз, когда я один, мне не нужен полный обед. В будущем готовьте для меня только два блюда».) Он просмотрел счета, которые оставил ему управляющий, и лег спать со словами: «Когда я проснусь, уже будет пятница».
Однако наутро пришла телеграмма от Джека:
«Приехать не могу, должен быть избирателей, если через две недели».
Тони ответил телеграммой: «Восторге любое время всегда дома».
«Наверное, помирился со своей девицей», — решил Тони.
Пришла и записка от Бренды, нацарапанная карандашом:
«Приезжаю в субботу с Полли и приятельницей Полли, Вероникой, в машине П. (Скорее всего и Дейзи. Горничные и багаж поездом 3.18.
Сообщи, пожалуйста, Эмброузу и миссис Моссон. Для Полли надо открыть Лионнес, [14] ты знаешь, как она строга насчет комфорта. Веронику можно поместить куда угодно — только не в Галахада. Полли говорит, она оч. занятная. С ними приедет миссис Бивер, — не сердись, пожалуйста, это по делу: она думает, ей удастся что-нибудь сделать с утренней комнатой. Полли везет шофера. Кстати, на следующей неделе я оставлю Гримшо в Хеттоне, скажи миссис Моссоп.
Снимать ей жилье в Лондоне и хлопотно и накладно. По правде говоря, я могла бы обойтись и без нее, что ты скажешь? Хотя она незаменима с шитьем. Страх как хочу увидеть Джона. Все уедут обратно в воскресенье вечером. Не упивайся, милый. Приложи все усилия.
14
В сказаниях о короле Артуре деревня, расположенная около
Корнуолла и, по преданию, ушедшая под море.
В пятницу Тони не знал, чем заполнить время. С письмами, он покончил к десяти. Пошел на ферму, но и там ему нечего было делать. Обязанности, прежде казавшиеся столь многочисленными и разнообразными, теперь занимали ничтожную часть дня; он сам не сознавал, как много времени он, бывало, проводил с Брендой. Он посмотрел, как Джон катается по загону. Мальчик явно затаил на него обиду после ссоры в среду; когда Тони зааплодировал Удачному прыжку, Джон сказал:
— Он еще не так может. — И потом: — А когда мама приедет?