Приготовь для меня любовь...
Шрифт:
Стою на пироне с сумкой, оглядываюсь и как будто первый раз в этом городе. Чувство странно кольнуло. Я тут прожила год. А как будто все чужое. Пошла на автобусную остановку, надо добраться до деревни. Опоздаю на утренний автобус, придется ждать обеденного, и тогда могу не успеть обратно на поезд вечером. Прибавила шаг, зимнее утро в глубинке отличается от утра в Москве. Снег играет, его не вывезли, переливается, солнце такое яркое, не заслоняется высотными домами. Смотрю на это, как будто впервые и улыбаюсь, глаза щурятся. На автобус успела, доехала до своей остановки быстро. Вышла на трассе, автобус газанул, обдавая меня выхлопными газами и снегом из под колес, и поехал дальше по маршруту. От трассы до деревни еще два километра пешком. Когда-то это воспринималось совершенно привычно, а сейчас сильно удручало. Постояла на остановке и отправилась в сторону дороги на деревню. Шла я медленно, рассматривая местные пейзажи. И не заметила, как мимо пролетела иномарка, потом резко дала по тормозам и съехала
Дверь открылась и из салона вышел Егор. Выглядел он усталым, взъерошенным, немного виноватым, но таким родным, моим. Хотела кинуться ему на грудь и обнять. Мне так физически, нестерпимо, просто до боли по коже, захотелось его объятий. Но я себя остановила. Стою, смотрю на него, не моргаю.
— Я люблю тебя Маш, прекрати дурить и мне нервы мотать, — захрипел Егор.
Из глаз покатились предательские слезы. Егор подошел, обнял меня, крепко-крепко, до боли, но мне было так хорошо, вцепилась в него и не могла оттолкнуть. Сумка осталась лежать у ног. Сколько мы так стояли, не знаю, но слезы высохли, сердце стало биться мерно, спокойно, весь мир стал понятным и родным. Отлипать было сложно, но под руками почувствовала слабую дрожь на спине Егора и только тогда заметила, что он стоит в одном свитере. Он наклонился, забрал мою сумку, закинул ее на заднее сидение и открыл мне переднюю пассажирскую дверь. Стояла и смотрела на него, не знаю как поступить. Мне нужно было подумать. Побыть одной. Но без него мне совсем не думалось. Без него я страдала. А с ним мне хорошоооо… Егор посмотрел с просьбой во взгляде. И я сдалась. Села в машину, он тут же оббежал ее и оказался на водительском сидении, машина тронулась, а я расслабилась. Ехали мы молча. Я не знала, что сказать на признание, а он не требовал ответа. Заметила, что мы приближаемся к моему дому.
— Подожди, я не домой шла, — обратилась к Егору.
— А куда? — напрягся мужчина, руки сильно сжали руль.
— На кладбище, — опустила голову и отвернулась к окну я.
— Там снега по колено, Маш, какое кладбище? — запротестовал Егор.
— Я пролезу, они с краю похоронены, — продолжила настаивать на своем.
— Ты ведь не отступишься? — проговорил он.
Помотала головой.
— Вот настырная! — фыркнул мужчина, — куда ехать, говори.
Объяснила, как добраться до кладбища и попросила подождать в машине. Пролезть к могилам было действительно сложно. Снега здесь было на порядок больше, чем даже в близлежащем городке. Настырно проползала, утопая в снегу, но не отступалась. Наконец дошла до пункта назначения. Надгробные памятники были наполовину занесены снегом, но фотографии были видны. Посмотрев в теплые глаза мамы, которые смотрели на меня с фотографии, упала на колени и разрыдалась в голос. Как будто все напряжение тех лет, что ее нет рядом, выходило одномоментно, лавиной накатив на меня и выплескиваясь фонтаном слез. Я столько времени была сильной, примером, столпом. И только сейчас я почувствовала, что безумно устала, что хочу на ручки, хочу рыдать, хочу чтобы утешали, чтобы сказали, что все будет хорошо, и я обязательно поверю, хочу чтобы помогли, чтобы пожалели, подсказали и самое главное объяснили, что же происходит со мной. Почему так муторно на душе, почему так хочется рыдать? Ведь все хорошо, дети пристроены, я работаю, жить есть где, родной человек есть, так чего же мне не хватает, и почему мне так больно, когда рядом с Егором образуется женщина. Что я хочу от него? Что я хочу от себя. Сидела и рыдала. Все старалась найти хоть какой-то символ, подсказку, знак, но ничего не было. Тут меня резко дернули под мышки, закинули на плечо и понесли с кладбища, по знакомому свитеру, поняла — это Егор. Обняла его за талию, прижалась вниз головой к пояснице, и засмеялась. Хохот начал вырываться истерическим ржанием. Слезы перешли в истерику. Меня поставили на ноги и оценивающе оглядели. Смех не прекращался. Тут Егор резко меня притянул и начал целовать, страстно, безапелляционно, постепенно втянулась в процесс. Смех отступил, слезы высохли, по телу начал разливаться жар, грудь начала покалывать. Она как будто стала тяжелее, в низу живота, сново что-то зашевелилось. Ощущения были странными, такими пугающе-новыми, мозг переключился на них и больше ничем не был занят. Я была сплошным ощущением, без мыслей, чувств и рассуждений. И эти ощущения, хоть и пугали новизной, но бесспорно мне нравились. Тут поцелуй и ласки прекратились. Смотрю непонимающе на мужчину, а он растирает лицо.
— Боже, Маша, я чуть не сорвался. Капец, на кладбище! — истерично заржал Егор, — только осталось это и все, премия «Провал года!» моя.
Смотрю непонимающе на него, а он взял меня за локоть и потащил к машине, помог сесть захлопнул дверью. И уже глядя в окно, заметила, что ширинка, которая оказалась на уровне глаз, весьма красноречиво оттопырена. Лицо
Глава 38
Егор
Выехал я очень рано, или можно сказать поздно ночью. Спать не мог, поэтому решил не тянуть. Дорога проносилась на автомате, только мелькали пейзажи за окном и петлял лентой впереди асфальт. Кое где трасса была не так хорошо прочищена. Поэтому сбавлял скорость, на автомате переключая радиостанции. Пытался сосредоточиться на вождении, но мысли все убегали к Маше, что она там напридумала, в голову вбила, что так быстро собралась и уехала? Все пытался выстроить диалог с ней. Но мысли прыгали, сбивались и ничего путевого не вышло. Доехал быстро. Несся к указанному в навигаторе адресу и чуть не пропустил, идущую по другой стороне обочины Машу. Резко затормозил, припарковался. И стал ждать, когда она поравняется с машиной. Мысли, выстроенные не до конца диалоги, все вылетело из головы, когда я увидел ее. Слова с признаниями сами вылетели, я даже не успел их осмыслить. Все хотел в романтической обстановке сказать, все повода ждал, и на тебе. На обочине дороги, как укор и ультиматум, молодец Егор! Ты как всегда отличился.
Усадил в машину, сидим, и я ощущаю, что напряжения, которого ждал, нет. Сидит, молчит, но не супится, только притихшая какая-то. Еду по маршруту, тут моя зазноба выдала, на кладбище собралась. Сказать, что я удивился, ничего не сказать. Кто в непролазный снег на кладбище ходит? Ладно в Москве, где все чистят, дорожки прокладывают, за некоторыми могилами постоянно ухаживают, но в деревне, где пролезть можно только к недавно захороненной могиле? Спорить не стал. Отвез на кладбище. Только долго смотреть на свою любимую, рыдающую в голос и убивающуюся на мокром снегу, зимой, по пояс в сугробе, долго не смог. Вообще не понятно, зачем мы тут и какая связь между Лидой и могилами ее родителей. Логику вещей не уловил, но расспрашивать не стал. Несу свою ненормальную, и тут ко мне прижались. Да так эмоционально, так чувственно. Поставил на ноги и тут разразился хохот. Меня это напугало. То плачет, то смеется, по кладбищам ходит. Что происходит? И главное мне- то, что делать? Смех начал походить на истерику. Не придумал ничего лучше, чем поцеловать.
С начала вся инициатива исходила от меня, и как не старался сдерживаться, все равно целовал ее страстно, властно, просто не мог иначе. Не смотря, на зиму, и то, что я опять выскочил в одном свитере, мне было тепло, даже жарко. А когда Маша начала с такой же страстью отвечать, мои стоп-краны сорвало. Я просто сходил с ума. Целовал, а сам не мог оторваться, гладил ее везде, где только мог дотянуться, и при этом не встречал не сопротивления со стороны Маши, не противоречащей моим действиям реакции ее тела, она была в моих руках, как жидкое стекло, чувствовал себя скульптором. В какой-то момент мне стало мало поцелуев, касаний, стало мало всего, желание было настолько сильным, что тело начало трясти мелкой дрожью. В паху болело. Еще немного и я бы взял Машу прям там, на кладбище. От осознания сумасшествия, хотелось надавать себе подзатыльников. Признание на обочине дороги, секс на кладбище, что еще Егор Сергеевич?
Усадил в машину ее, а сам не мог успокоиться. Ехать было сложно, пах болел, губы еще помнили ее прикосновения, руки так и тянулись к ней. Замкнутое пространство, такая моя, податливая, нежная, моя Маша. Как добрались до ее дома, ума не приложу, откуда выдержку взял, не знаю.
— Я не собиралась в дом, — услышал шепот с боку.
— А куда ты тут собиралась? — повернулся к ней и начал разглядывать, чтобы лучше понять.
— Я не знаю, — пожала плечами, — на кладбище хотела, потом зашла бы к соседке, а потом обратно в город, на вечерний поезд до Москвы.
— Ты шутишь? Ты сорвалась, мне нервы накрутила, чтобы утонуть в снегу на кладбище? — не верил своим ушам я.
— Мне надо было понять, — прошептала опять Маша.
— Что?
— Все.
— И как?
— Не знаю.
Маша отвернулась к окну. Я сидел и смотрел перед собой. Вот и поговорили. Поплакали на кладбище, посидели в машине, для этого надо было столько проехать и столько пережить. Злость на себя затопила меня.
— Маш, я не отступлюсь, не смогу, понимаешь, я без вас не смогу, — начал я.
— Почему? — повернулась ко мне Маша, взгляд стал цепким, изучающим.
— Потому что люблю. Я полюбил тебя еще тогда, когда пересматривал видео с камер дорожных. Только не понимал, я все ждал, что ты придешь. А ты не шла и не шла. А потом в подсобке, я сам тебя нашел. Ты такая красивая, Маш, такая настоящая, моя. Я прикипел к тебе, все думал, как подойти, а ты никак не подпускала. Мне было страшно, что не примешь, что не поймешь, не ответишь. Я ведь тоже не подарок. Не смогу тебе подарить детей, у меня много заморочек. Я был женат и моя бывшая хочет денег. Мой брат тебя бросил, мой отец вообще не пойми где мотался. Но я очень хочу тебя, хочу насовсем, чтоб ты моя, чтобы дети бегали по дому, чтобы ты улыбалась по утрам, ругалась, когда устанешь, хочу просыпаться с тобой в обнимку, целовать тебя и не только. Хочу доставить тебе не один оргазм, хочу, чтобы ты поняла, что такое быть любимой, желанной, сексуальной женщиной.