Приговор полковника Гурова
Шрифт:
Гуров не стал комментировать последнее утверждение, он ухватился за более ценную информацию:
– Как зовут этого друга? Чем он занимается? Как фамилия?
Увы, ответа ни на один из этих вопросов Алевтина не знала. Приятели Алика ее не интересовали, а уж тем более круг их занятий. Понятно, что они не вписывались в ту систему координат, в которой жила она.
Собственно, и Гурова это не слишком интересовало. Расследованием смерти Алика Веретенникова займется местная полиция. Все эти сведения они должны будут получать самостоятельно. Но профессиональная привычка не
– Одним словом, ничего не понятно, – сделал вывод Гуров.
– Зато мне понятно! – вдруг решительно произнесла Алевтина и резко поднялась.
– Что вам понятно? – уточнил Гуров.
– Мне нужно уехать отсюда! Немедленно! – В Алевтине проснулась активность. Она посмотрела на часы: – Во сколько первый рейс на Москву? Нужно позвонить в аэропорт!
– Не делайте глупостей, – предостерегающе поднял руку Гуров. – Сбежав сейчас, вы только усугубите свою вину!
– Нет-нет! Я знаю, что делаю! Я прилечу домой и скажу мужу, что стала свидетельницей убийства! Убийства совершенно постороннего человека! И что теперь меня необходимо спрятать, оставить в покое! У мужа такие возможности, что он сумеет это сделать! Мне лишь нужно убедить его, что этот человек действительно мне совершенно посторонний! Он же не узнает, что мы жили в одном номере? – Алевтина посмотрела на Гурова так, словно ждала, что он сейчас скажет ей, что план замечательный и что, конечно же, все будет именно так, как она рассчитывает.
Но полковник вынужден был ее разочаровать:
– Я могу привести вам десяток аргументов, выслушав которые вы поймете, что ваш план трещит по всем швам! Но приведу пока только один: вас так просто не оставят в покое! Наоборот, начнут искать усердно! И уж конечно, в этом случае ваша интрижка станет достоянием вашего мужа!
Но Алевтину было уже не остановить. Вдолбив себе в голову, что ее спасение состоит в том, чтобы покинуть Крым, она принялась лихорадочно нажимать кнопки экрана на телефоне. Гуров молчал. Он исчерпал все доводы. К тому же знал, что человека не слишком умного очень сложно убедить в его неправоте. А Алевтина была не семи пядей во лбу…
– Подождите! – Гуров пытался найти хоть какие-то аргументы, которые могли подействовать на женщину. – В пансионате останется запись о том, что вы здесь жили! Также здесь зафиксировано, что снимали номер на двоих! Вы думаете, ваш муж не узнает об этом?
– Нет-нет! Я что-нибудь придумаю, я скажу, что жила в другом номере, что меня попросила подруга так зарегистрироваться под своим именем, потому что не хотела, чтобы узнали о ее романе! Я скажу, что это подруга жила с Аликом под моим именем, а не я! Виктор мне поверит, я умею его убеждать! Только мне обязательно нужно его увидеть и все объяснить! Я скажу, что стала жертвой, я сумею его разжалобить – он всегда смягчается, когда я плачу!
Гуров скептически смотрел на нее. Алевтина убеждала сейчас саму себя. Все, что она хотела, – это убежать подальше от опасного места, как будто в этом состояло решение проблемы! Гуров не знал, что предпринять дальше. Аргументы были исчерпаны.
«Ну и пусть идет! – с
Когда Алевтина быстро пошла к двери, он остался стоять на месте, ничего не предпринимая. Сидевшая на кровати Мария легонько тронула его сзади. Гуров обернулся.
– Послушай… – Мария говорила взволнованным шепотом. – Она сейчас не в себе. Я прошу тебя, помоги ей. Ее надо остановить, пока она не наделала глупостей.
– Машенька, она не ребенок, – стараясь говорить мягко, ответил Гуров.
Алевтина уже скрылась за дверью, и Мария заговорила своим обычным голосом:
– Я все понимаю, но еще раз подчеркиваю – она не в себе! И кроме нас, ей некому помочь.
– А почему ты так радеешь о ней? Ты же ее терпеть не могла, – усмехнулся Гуров.
– Не знаю… – задумчиво проговорила Мария. – Да, она не самый приятный человек, и вообще… В подруги себе я бы ее точно не выбрала. Но вот она представлялась поначалу такой успешной, такой из себя удачливой, нос задирала… А на поверку что оказалось? Несчастная одинокая баба, у которой, в сущности, никого нет. Мужу она, скорее всего, давно неинтересна, хоть и не хочет этого признавать. Этот мачо был единственной ее радостью… Какой бы смешной она ни выглядела рядом с ним, все-таки это была какая-то крупица счастья.
– Ты так поэтично заговорила! – с иронией заметил Гуров. – Тебе стало ее жалко. А по мне, так это капризная, эгоистичная, лживая особа, которая никакой жалости не заслуживает.
– Я с тобой во многом согласна, но… Понимаешь, я ведь это прошу не столько ради нее, сколько ради тебя!
Поймав удивленный, непонимающий взгляд мужа, Мария пояснила:
– Просто потом она будет жалеть о сделанном, а ты будешь винить себя.
– Это еще почему? – Гуров удивился еще больше.
– Потому что ты порядочный человек! – Мария встала с постели, приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа.
– Слушай, никогда не думал, что для меня это окажется решающим аргументом, – засмеялся Гуров, обнимая ее. А Мария продолжала:
– Пусть она делает глупости – это ее право. Но ты – ты старше, умнее и лучше. И в душе сам понимаешь, что кое-что можешь сделать. Например, осмотреть ее комнату. Впоследствии, если понадобится, ты можешь твердо свидетельствовать, что в ней, к примеру, не было орудия преступления.
– Отлично! А как я при этом буду объяснять, почему осматривал ее комнату? На каком основании я это делал? Значит, знал об убийстве и не сообщил, так?
Мария молчала, но у Гурова кое-что возникло в голове.
– Хорошо, – он легонько отстранил жену. – Осмотреть комнату я действительно имею право. Пока имею. Неофициальное. Ведь о совершении убийства еще не объявлено, дело не открыто, следовательно, никакого дела нет. И убийства пока тоже нет. Мало ли что могла наболтать экзальтированная дамочка! Может быть, это плод ее буйной фантазии или она склонна к черному юмору? Так или иначе, но я, как частное лицо, могу с разрешения хозяев рыться в любой комнате. Хотя бы для себя кое-что уточню, вдруг действительно понадобится…