Приговор воров
Шрифт:
– Та-ак… – зловеще протянул старший лейтенант Шелгунов, – со дня рождения, значит, едете? Там выпили, конечно…
«Вот блин, – с досадой подумал Щукин, – чего я с этим дурацким днем рождения вылез? Отмазывайся теперь перед ним…»
– Не пили мы, командир, – сразу горячо стал оправдываться Григорий. – Что же мы – совсем, что ли? За руль выпивши…
– И ты не пил? – спросил старший лейтенант Шелгунов у Николая.
– И я не пил, – ответил Щукин.
– А ты-то почему? Ты же не за рулем?
– Он – за компанию… – растерянно ответил за Щукина Григорий.
– Точно, – поддакнул Щукин, мучившийся от того, что из-за отсутствия здравого оправдания ему приходится нести всякую чушь.
«Э-эх, – мысленно простонал он, – что же я так? Давно с мусорами не базарил. Отвык. Спокойно… Главное, не суетиться…»
– За компанию обычно выпивают, а не наоборот, – усмехнулся старший лейтенант Шелгунов.
Щукин заметил, что он до сих пор внимательно оглядывает салон машины. А Григорий все роется в карманах, якобы в поисках документов. Гаишник же вроде как и забыл про то, что он попросил документы. Странно…
– А там что? – поинтересовался вдруг старший лейтенант Шелгунов, кивнув на пакеты на коленях Щукина.
– Где? – глупо заозиравшись, спросил Григорий, вынув руки из карманов.
– В пакетах.
– Это…
– Это почта, – встрял наконец Щукин. – Представляете, с утра возим, а отправить не можем… Забываем все…
– Почта? – задумчиво протянул милиционер и вроде бы случайно положил руку на кобуру пистолета, прикрепленную у него на поясе.
Какая-то мысль появилась в голове у Щукина. Неясная, но беспокойная, как неуловимая ресница в глазу. Что-то не нравилось ему в этом милиционере. В старшем лейтенанте Шелгунове.
– Мы можем ехать? – нетерпеливо спросил Григорий.
– Мне нужно посмотреть, что в этих пакетах, – неожиданно заявил старший лейтенант.
Григорий не знал, что ответить. Да и Щукин тоже, признаться, не ожидал такого. Но в следующую секунду у него уже был готовый ответ.
– Это исключено, – не растерявшись, твердо сказал Щукин. – В пакетах документация нашей фирмы, а вскрывать печати нам не разрешил наш начальник. Ни под каким предлогом не разрешил.
Старший лейтенант Шелгунов нехорошо прищурился.
– Дай-ка мне пакет. – Наклонившись, он сунул руку в салон автомобиля, прямо к пакетам, лежащим на коленях у Николая.
Щукин едва успел подхватить пакет, когда цепкая рука старшего лейтенанта Шелгунова сжала в горсть плотную бумагу рядом с сургучной печатью.
– Вы что? – закричал Григорий. – А еще милиция! Отпустите!
Старший лейтенант Шелгунов, не оборачиваясь, оглушительно свистнул – совсем не по-милицейски, по-разбойничьи свистнул.
От наполовину спрятанной в кустах белой «шестерки» к ним бросился, на ходу вскидывая автомат, второй человек в форме сотрудника ГИБДД.
– А ну отдай мне пакет!! – захрипел старший лейтенант. – Отпусти руку, падла, кому говорю… Я тебе щас, сука, башку прострелю!..
– Григорий!! – дико заорал Щукин, чувствуя, как скрипит под его побелевшими пальцами плотная бумага пакета. – Чего ты сидишь-то?!
Тут, наконец, вышел из ступора Григорий. Мгновенно он завел машину и, когда взревел двигатель, сильно ударил локтем по руке милиционера.
Щукина отбросило к ближней дверце автомобиля. Пакет, треснув, расползся пополам, и по салону разлетелись радужные денежные купюры.
Старший лейтенант Шелгунов, прижав к груди ушибленную руку, раскрыл рот. В тот же самый момент автомобиль рванул с места. Автоматчик, оказавшийся в это время прямо перед капотом, не успел среагировать – бампер ударил его под колени, и лицом он изо всех сил впечатался в лобовое стекло.
Григорий крутанул руль, машина вильнула, и автоматчик слетел на дорогу, оставив на лобовом стекле красное пятно – как будто о стекло разбился гигантских размеров комар, только что насосавшийся человеческой крови.
Ожившая белая «шестерка», зарычав, выехала им наперерез. Григорий едва успел нажать на тормоза и отвести «девятку» немного в сторону – столкновение получилось не очень сильным, но путь дальше был прегражден.
Из «шестерки» показалась ухмыляющаяся харя, а потом и ее обладатель – толстый мужчина в белой футболке и белых шортах, очень похожий на обыкновенного отдыхающего, но с пистолетом в руке.
– Приехали, – констатировал он. – А ну вылезай из машины, придурки…
Пистолет был направлен на Щукина. Николай медленно поднял руки вверх и принялся толкать коленом запертую дверцу автомобиля, всем своим видом показывая, что он жутко напуган, руки опускать не собирается и вообще плохо соображает, что происходит, и поэтому из машины выйти ему крайне сложно.
– О дурак, – вздохнул толстяк с пистолетом.
– Делай же что-нибудь! – прошипел, почти не разжимая губ, Николай. – Слышишь, Григорий? Я же специально того… время тяну.
Григорий выпучил глаза и открыл рот. Толстяк посмотрел на него и широко оскалился. Потом снова перевел пистолет на Щукина, видно, решил, что Григорий совершенно оцепенел от страха и возиться с ним не стоит.
Скосив глаза, Григорий увидел в зеркале заднего вида старшего лейтенанта Шелгунова, склонившегося над неподвижно лежащим на асфальте автоматчиком.
«Надо торопиться, – подумал Щукин, – пока этот толстый кретин держит меня на мушке, а на Григория не обращает внимания. А старлей какое-то время еще отвлекается на сбитого автоматчика… Момент удачный. Такого случая нам больше не представится…»
– Что с ним? – крикнул толстяк, на мгновение отведя взгляд от Щукина.
– Жив он! – донесся сзади крик. – Только без сознания!
– Что с этими делать?
Старший лейтенант долго не раздумывал.
– Мочи! – разрешил он.
Григорий как будто ждал этого крика. Он сразу же дал задний ход.