Приговор
Шрифт:
— Если и так, мы быстрее, сильнее и ядовитее всех змей в этой бочке, — с улыбкой заметила Квентл. — Ладно, пошли дальше. Если тут поблизости и есть минотавры, лучше бы им не высовывать носа, когда дети Мензоберранзана собрались на прогулку.
Компания еще несколько часов шагала по бесконечным темным коридорам и извилистым проходам, прежде чем сделать привал, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Та часть Лабиринта, по которой они шли, казалась совершенно пустынной. Они отыскали несколько свидетельств того, что никто, даже безмозглые хищные твари Подземья, не
Оставив Вейласа и Рилда нести дозор, остальные закутались в пивафви и, как могли, устроились поудобнее на холодном каменном полу пещеры. Халисстра прикрыла глаза и погрузилась в глубокое Дремление. Ей виделись бесконечные туннели и странные древние тайны, погребенные в пыли. Ей грезилось, что она различает во тьме слабый далекий шорох или шепот, который она, возможно, смогла бы расслышать, отойди чуть-чуть в сторону от остальных, во мрак, одна. Несмотря на то, что воздух был совершенно тих и недвижен, она ощущала глубокие вздохи ветра в далеких туннелях, низкий стонущий звук где-то на краю сознания, будто что-то важное, забытое ею. Так порою доходил до некоторых шепот Ллос, слабое дуновение без слов, благодаря которому жрицы узнавали, чего желает Темная Королева.
Надежда и страх смешались в сердце Халисстры, и она почти проснулась.
«Какова твоя воля, Богиня? — мысленно вскричала она. — Скажи мне, как Дому Меларн вновь заслужить твою благосклонность? Скажи, как снова возродить Чед Насад? Я сделаю все, что ты прикажешь!»
«Вероломная дочь, — прошептал ей ветер в ответ. — Глупая слабачка».
Ужас вытолкнул Халисстру из Дремления, она села, сердце ее отчаянно колотилось.
«Всего лишь сон, — сказала она себе. — Я грезила о том, чего мне хотелось, о том, чего я страшусь, и ничего более. Паучья Королева не говорила со мной. Она не осуждала меня».
Остальные лежали рядом на холодных камнях пола или сидели, глубоко уйдя в медитацию, отдыхая, неподалеку нес караул Рилд, неподвижный широкоплечий силуэт во тьме. Дочь Дома Меларн опустила взгляд и прислушалась к странному голосу ветра, окруженная спутниками, погруженными в собственные грезы.
— Ллос не говорит, — прошептала она. — Я слышала всего лишь ветер, и ничего больше.
«Почему Богиня покинула нас? Почему она позволила погибнуть Чед Насаду? Чем мы навлекли на себя ее гнев? — гадала Халисстра. Горькие слезы обожгли ее глаза. — Может, мы были недостойны ее?»
Ветер поднялся снова, на этот раз ближе, громче. Это был не шепот, даже не вой. Звук напомнил ей далекий, низкий голос рога, возможно, множества рогов, и он все нарастал. Халисстра озадаченно нахмурилась. Было ли это какое-то странное, присущее Лабиринту природное явление, движение воздуха по похожим на трубы туннелям во тьме? В других местах Подземья встречалось подобное. Иногда ветра могли даже выдуть из туннеля все живое, настолько они бывали внезапными
Халисстра вскочила на ноги. Рилд стоял, вглядываясь в проход, по которому они пришли, в руке его сверкал Дровокол.
— Ты слышишь их?! — крикнула она ему. — Минотавры идут!
— Я думал, это ветер, — с досадой бросил воин. — Поднимай остальных.
Он побежал по проходу навстречу приближающемуся воинству, крича Вейласу, чтобы тот оставил свой пост у дальнего выхода и шел к нему. Халисстра подхватила свой рюкзак и быстро закинула за плечи, поднимая спутников криками и награждая пинками тех, кто слишком медленно стряхивал с себя сонное оцепенение.
Она приготовила к бою арбалет, наложив стрелу и вглядываясь в туннель позади пещеры.
Камни задрожали у нее под ногами. Шаги, тяжелые, как скала, перешли в дробный топот, басовитый рев и фырканье вновь и вновь отдавались эхом и сливались в ужасающую какофонию, заполнившую проход. Ноздри Халисстры защекотал запах разгоряченных животных, и она увидела это — мчащееся на них стадо, множество громадных существ, чудовищ с бычьими головами, косматыми шкурами и тяжелыми копытами, сжимающих в бугрящихся мускулами руках огромные топоры и цепы.
Перед этой лавиной прыгали и метались Рилд и Вейлас, словно воробьи, застигнутые порывом бури, отчаянно сражаясь за жизнь с кровожадными дикарями. Халисстра быстро прицелилась и выстрелила из своего мощного арбалета в грудь одному из чудищ, но тварь настолько обезумела от жажды крови, что попросту не обратила внимания на стрелу, вонзившуюся в ее могучее тело. Халисстра кинула на тетиву следующую стрелу, и магия вновь взвела арбалет, для того лишь, чтобы выстрел был испорчен Джеггредом, ринувшимся в битву.
— Джеггред, идиот, их слишком много, чтобы драться! — крикнула она.
Дреглот не обратил на нее внимания и бросился навстречу орде. На мгновение размеры и свирепость демона заставили минотавров чуть притормозить, но поверх поросших белой шерстью плеч Джеггреда и мелькания мечей Рилда и Вейласа Халисстра видела множество все новых косматых монстров, из их клыкастых пастей вырывался свирепый рев, глаза от ярости горели красным огнем. Несколько существ пало от ударов Дровокола, кривых кинжалов Вейласа и когтей Джеггреда, но охваченные безумием боя минотавры не замечали ничего кроме самых тяжелых ран, отпихивая друг друга, чтобы добраться до вторгшихся в их владения дроу.
Халисстра передвинулась вбок и выстрелила снова. Тем временем к ней присоединилась Данифай, тоже с арбалетом. Квентл сражалась, стоя за спиной Джеггреда, хлеща своей страшной плетью тех чудовищ, которым удавалось прорваться мимо дреглота, а Фарон, выкрикнув слова заклинания, послал сияющий сгусток потрескивающей энергии в самую гущу минотавров. Шар взорвался с громоподобным грохотом, по туннелю вспыхнули яркие дуги молний, одних чудовищ испепелив на месте, другим нанося страшные черные ожоги.