Приговоренные без суда
Шрифт:
– Помахался уже кое с кем, – нехотя ответил Андрей.
– А это как, случайно получилось или…
– Да что тут случайного, – зло проговорил Андрей, – если все было подготовлено заранее! Так получилось, что я попал к людям, которые представляют структуры, враждебные мне, к моим конкурентам. Вот, с одними уже помахался.
– А где махался?
– Один раз – в бане, другой – в камере… Ну ничего, – улыбнулся Андрей, – за себя я смогу постоять, кое-кому влепил нормально.
Я знал, что Андрей был хорошим самбистом, имел первый разряд. Но против большой группы
Я думал, как продолжить разговор. Наконец сказал:
– Андрей, есть не очень хорошие новости.
Он пристально взглянул на меня:
– Что случилось?
Я молча подвинул к нему газету:
– Почитай.
Андрей вытащил из-под газеты конверт с письмом и фотографией Олеси, его невесты. Взглянув на фотографию, он все понял.
– Кто?!
Я пожал плечами.
Андрей быстро прочел письмо. Желваки на скулах еще больше вздулись, лицо покраснело.
– Так, ситуация складывается сложная, – сказал он. – Кроме вас, у меня никого нет. Я ни с кем не контактирую. Кроме, конечно, оперативников, – невесело улыбнулся он. – Но им-то я этого никогда не скажу.
– Хорошо, – сказал я.
– Не потеряйте газету! – напомнил Андрей.
Он о чем-то задумался, достал из кармана пачку сигарет.
– Ты же не куришь! – удивился я.
Он глубоко затянулся и сказал:
– Вообще-то у меня есть возможность… Не знаю, насколько она осуществима и сработает ли на сто процентов, но надежда все же есть. Может быть, в ближайшее время и сбудется.
– Что ты задумал?
– Ладно, – сказал Андрей, – поживем – увидим. Сами узнаете, если все произойдет так, как нужно. – И, сделав небольшую паузу и наклонившись к моему уху: – Самое главное чуть не забыл. Скажите Лучину, что ему ставится последний срок – в течение трех дней он должен предпринять какие-то действия. Если же он не сделает этого, то у меня выхода нет. Мне нужно спасать себя и свою невесту. А уж он знает, что нужно делать. Так и передайте. Постарайтесь встретиться с ним сегодня же. Передайте – срок три дня, до понедельника, – повторил он. – Он все поймет.
– Послушай, может, тебе не стоит заявлять так категорично? Я не знаю твоих дел с Лучиным, но если он что-то затевает, то все это не так просто сделать при твоем сегодняшнем положении.
– Он все может утрясти, – повторил Андрей, – если захочет. А может быть, он и не хочет ничего делать и я действительно зря все это раскручиваю. Но выхода у меня другого нет. Сейчас включен «счетчик», и сколько ему до конца щелкать осталось – никто не знает. Вернее, кто-то знает, но не я. Может, на моих часах уже мало времени…
– Подожди, – остановил его я. – Давай я напишу жалобу или заявление начальнику следственного изолятора, чтобы тебя перевели обратно на «спец».
– Нет, это бесполезно, – перебил меня Андрей. – Неужели вы думаете, что меня перевели в общую камеру просто так? Значит, кому-то это нужно, – раздельно произнес он. – Только кому? То ли им, то ли этим…
– Что это значит?
– Им, – Андрей похлопал себя по плечу, как бы показав погоны, – а этим, – он сделал жест, напоминающий уголовную распальцовку. – Кто еще заинтересован в этом? Все очень просто… Да, – неожиданно спросил он, – ничего не удалось узнать насчет покушения-то после моего суда?
Я опешил:
– Откуда знаешь?
Он улыбнулся многозначительно:
– Пришла малява с воли. Так удалось раскопать?
– Да что там раскопаешь, – пришел в себя я. – Все может быть. Может, перепутали, решив, что тот, кого я подвозил, был ты. А может, меня перепутали с кем-то.
– А эти, опера-то, что?
– Они ничего не говорят. Дела никто не возбуждал – жертв не было, ранений – тоже, потому все замяли. Типичный «висяк». Кто теперь его раскроет?
Андрей понимающе кивнул головой.
– Ну что, прощаться будем? – спросил он.
– Да, пора.
– Я очень вас прошу связаться с Лучиным, – напомнил Андрей, – и сделать это немедленно.
– Не волнуйся, сделаю это сразу же, как выйду отсюда.
– Ладно, удачи! – сказал Андрей. – Вызывайте конвоира.
Я нажал кнопку вызова. Минут через пять вошел конвоир, тот самый, который привел Андрея. Он молча взял листок, расписался в приеме заключенного и вывел его в коридор. Сразу же они вновь о чем-то оживленно заговорили.
Выйдя из следственного изолятора, я осмотрелся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, сел в машину и тронулся с места. Проехав немного, остановился у телефона-автомата, достал листок с номером пейджера Лучина и послал ему сообщение, чтобы он немедленно перезвонил мне.
Звонок мобильного раздался буквально сразу же.
– Что случилось? – раздался голос в трубке.
– Мне необходимо с вами встретиться. Я только что был у Андрея Николаевича…
– Насколько это срочно? – переспросил собеседник.
– Очень срочно.
– Хорошо, давайте минут через двадцать. Сможете быть?
– Буду.
Меня задержали сотрудники ФСК и доставили на допрос. Следователь задавал много вопросов, в основном они касались взаимоотношений Прохорова и Лучина. Но вскоре, убедившись, что я не в теме, следователь прекратил меня допрашивать. Затем предложил выйти в коридор покурить.
Я понял, что он просто хочет со мной поговорить. Я не ошибся и вскоре узнал, что это дело очень мутное и опасное для меня. Следователь порекомендовал выйти из этого дела, а позже я узнал, что бывший куратор Прохорова Лучин вышел из-под контроля, допустил ряд злоупотреблений и сейчас сам находится в СИЗО.
Поняв, что ситуация накаляется, я поехал домой.
Въехав во двор дома, я внимательно осмотрел его. Как ни странно, знакомой серой «Волги» там не заметил. Наверное, потеряли ко мне интерес. Может, это и к лучшему…
Я вошел в квартиру, сел в кресло и стал анализировать события. Андрей находится в опасности. Об этом говорят несколько драк в следственном изоляторе с его участием.
Итак, напрашивается вывод. За три следующих дня должны произойти какие-то события. Но с чем они будут связаны? Неужели Андрей задумал бежать? Нет, это маловероятно. Такая идея обречена на провал.