Приговорённые (майор Девяткин - 3)
Шрифт:
Сидевший за столом врач посмотрел на Диму снизу вверх, взвешивая шансы и просчитывая варианты. Блефует посетитель или говорит правду? Скорее всего, врет, как и все адвокаты. А если все же не блефует? Поди разберись. По виду серьезный господин.
– Вы вот что: садитесь на диванчик и ждите, – проговорил он, – а я сейчас… Постараюсь навести справки. Такое иногда случается: больной поступил, а в журнале регистраций отметки нету. Ну, забыли в спешке записать. – Вызвав на пост медсестру, врач вскочил с места и потерялся в бездонной темноте коридора.
Радченко так долго сидел на диванчике возле входной двери, что потерял
Помяв руку посетителя в своих больших теплых ладонях, врач представился: Рахат Бесиков. В данный момент – исполняющий обязанности заведующего онкологическим отделением. К месту и не к месту исполняющий обязанности заведующего кивал головой и вставлял в разговор бессмысленную фразу «как полагается».
– Врач в отпуске, все как полагается, а я, так сказать… Ну, как полагается, заменяю его на этом высоком посту. Жалоб от больных, как полагается, нет.
Он внимательно прочитал удостоверение Радченко, упал в кресло, вытащил из-под стола графин толстого стекла. Нацедил в стакан желтоватой несвежей воды и прикончил сомнительную жидкость в два глотка. Дима присел на край стула, ожидая, когда Бесиков снова обретет способность говорить. Но тот молчал, только тяжело дышал, вытирая носовым платком капли воды со столешницы. Потом снял с головы шапочку и стал мять ее пальцами, как пекарь мнет лепешку свежего теста.
– Я так понимаю, что мой подопечный Николай Степанов был направлен в ваше отделение, – нарушил Дима затянувшееся молчание. – Мне вся эта канитель кажется немного странной. Здоровый мальчик – и в одну минуту определили, что у него онкологическое заболевание. Будущие приемные родители мальчика утверждают, что он здоров. Ну, относительно здоров. Я представляю интересы Коли, хочу узнать, что за болезнь у ребенка, по какому, так сказать, поводу затеяли обследование.
– Ну, мне ответить трудно, какие у ребенка были жалобы. – Разговор давался врачу тяжело. Рука тянулась к стакану, другой рукой он вытирал со лба испарину. – Мальчик ведь поступил к нам только вчера. Мы, как полагается, не успели сделать никаких анализов. Теперь на ваши вопросы наверняка ответит только патологоанатом. Как полагается.
– То есть?
– Этой ночью у ребенка развился отек легких. Он потерял сознание и скончался, несмотря на все старания наших врачей.
Минуту Радченко сидел с полуоткрытым ртом.
– Так вы не знали? – спросил Бесиков. – Ну, не знали об этом? Надо же… А я думал, знаете. Думал, все как полагается. Труп мальчика отправили в городской морг. Вы только не волнуйтесь, вскрытие произведут в срок. Все как полагается. Вы наверняка сможете присутствовать при вскрытии. Ну, если, конечно, захотите… А тот известный журналист и вправду ваш друг?
Радченко молча кивнул и вышел в коридор.
Через пару дней Джейн сидела в том же кабинете, где некоторое время назад разговаривала с симпатичным мужчиной по имени Алексей. На этот раз ее собеседником оказался сухопарый мужчина лет пятидесяти пяти, седой, с вытянутым лицом и глубокими залысинами. Человека звали Николаем Макаровичем. Беспокойными пальцами он теребил узел галстука, будто тот сильно сдавливал шею, и поправлял очки в металлической оправе.
– Вчера с одной знакомой ужинали в ресторане «Адонис», это в центре Москвы. Очень рекомендую это заведение. Вы какую кухню предпочитаете? Французскую?
– Мне можно не отвечать или… Или я обязана поддерживать светскую беседу?
– Можете не отвечать. Просто хотел с вами познакомиться поближе. Разговор удобно начинать с кулинарии.
– Особенно с человеком, который вот-вот упадет в голодный обморок. У вас есть чувство юмора, правда, специфическое.
– Скоро вы убедитесь, что мы не враги. Скорее наоборот.
– Долго ждать придется.
Николай Макарович оказался человеком информированным, он вскользь упомянул отца Джейн, восхитился, что джентльмен, в его-то годы, не отошел от дел, отлично выглядит и до сих пор играет в гольф. Упомянул и Кристину, которая ждет мамочку дома в Чикаго, наверное, бедняжка, очень соскучилась. Закруглив лирическое отступление, Николай Макарович подергал галстук и перешел к делу.
– У вас было время подумать, – сказал он, – все взвесить и принять верное решение. Итак, нам нужны план или схема того дома. Расположение комнат, ходов, подземных галерей. Вам не составит труда восстановить по памяти чертежи. Вся эта «музыка» займет три-четыре дня, а потом – свобода. Вы вернетесь обратно к своей жизни, к своим делам. И забудете все плохое. Согласитесь, это достойное предложение. Хотел бы услышать ответ прямо сейчас. Утвердительный ответ.
– А если я скажу «нет»?
– Мы дадим вам еще время на раздумье. Скажем, дня два-три. Но это крайний срок.
– Через пару дней я сойду с ума. Я не могу думать, не могу есть, не могу спать. В комнате совсем нет воздуха. Воняет свежей краской и мазутом.
– Сочувствую, – Николай Макарович сердито подергал узел галстука. – Если через три дня вы ничего не вспомните, вам введут в вену так называемую сыворотку искренности. Наверное, слышали об этом препарате. Он снимает все внутренние запреты, все табу. Человек отвечает на вопросы правдиво. В этом состоянии вы будете допрошены, а затем с помощью моего помощника выполните все чертежи. «Сыворотка искренности» – это химическое соединение. Лично я не поклонник химии, предпочитаю старые проверенные методы – молоток, зубило, щипцы…
– Я не помню точного расположения комнат и подземных галерей. А приблизительные данные вас наверняка не интересуют.
– У вас феноменальная память. Вы помните не только расположение проклятых комнат, вы помните все мелочи, любой закоулок этого дома. Кстати, у нас есть и другой источник информации, так что все ваши данные будут перепроверены.
– Я еще не сказала «да».
– Лучше подумайте вот о чем: по существу, я скрываю от правосудия убийцу и сам становлюсь соучастником гнусного преступления. Да-да, в какой-то мере я сам – преступник… Викторию, или как там ее, убили вы. Не я, а вы. Представления не имею, на какой почве возникла ссора. Мне не известен мотив убийства. Но факт остается фактом: вы зарезали несчастную, всеми брошенную женщину. Говорят, она работала тут кочегаром и некоторое время жила с вами в одной комнате. М-да… Паршивая история. Паршивей некуда.