Приговорённые (майор Девяткин - 3)
Шрифт:
– Как же это так? Как же тебя… Леночка, дорогая моя, как же ты могла убить человека? Как у тебя рука поднялась?
– Это меня убили. – Губы Лены превратились в две серые тонкие линии. – Ты его должна помнить, моего убийцу. На моем последнем дне рождения в ресторане «Будапешт» он выдал десяток тостов. Его зовут Николай Лихно. Это тебе так, для сведения…
– Лихно? – переспросила Маргарита. – Этот облезлый козел? Но почему?
– Не знаю. Может, из-за того, что я не легла с ним.
Маргарита выложила на стол пачку сигарет. Лена вытащила одну, сделала три жадные затяжки, помолчала, а потом спросила о главном:
– Ты привезла?
– Мы встретились с ним перед моим отъездом.
Маргарита замолчала, решив не вдаваться в подробности. Мужчина встречаться не хотел и писать не хотел, но все-таки сделал то, о чем просила Маргарита. Она полезла за пазуху, разорвала подкладку пальто и положила на стол запечатанный конверт. Лена оторвала бумажную полоску, и на стол выпал листок. Он был исписан крупным почерком с обеих сторон. Лена перечитала письмо раз пять и только потом заплакала.
Маргарита знала содержание письма. Любимый мужчина просил прощения за то, что не смог приехать на суд. Еще написал, что двенадцать лет за колючей проволокой – слишком долгий срок для такого хрупкого чувства, как любовь. Спустя годы не будет надежды начать жизнь сначала, так что лучше не строить иллюзий, честно сознаться себе, что все кончилось. Еще он писал, что вскоре уезжает из Москвы навсегда, потому что контракт заканчивается. Что касается ребенка, рожденного уже в неволе, – это вопрос простой. Лично он считает, что решение о том, быть этому ребенку или нет, приняла сама Лена, не посоветовавшись с ним, поэтому он снимает с себя моральную ответственность за случившееся. Пусть ребенок растет счастливым и так далее…
– Ну, вот теперь все, – сказала Лена. – Я боялась, что он напишет то, что написал. Надеялась на другое… Если еще застанешь его в Москве, верни письмо назад. И передай мое. – Она вытащила из кармана листок и ручку, написала пару строк и, свернув бумажку вчетверо, передала ее Маргарите. Вскоре появился охранник и объявил, что до конца свидания остается полчаса.
– Нам не нужны эти полчаса, – ответила Лена. – Отведите меня обратно.
Через неделю она покончила с собой в лагерном лазарете. А бывший любовник уехал на родину, когда Маргарита еще не вернулась в Москву из поездки на зону. Письмо, что написала Лена Степанова, он так и не прочитал. А вскоре и сама Маргарита вместе с мужем-дипломатом отправилась в долгосрочную командировку. В России остался только этот несчастный мальчик Коля, который годами мотался по казенным приютам.
– У вас, случайно, то самое письмо не сохранилось? – спросил Девяткин. – Знаете, как бывает… Годы проходят, а бумажка остается.
Маргарита поднялась, достала из бельевого шкафа коробку из-под конфет, полную пожелтевших от времени открыток. Присев к столу, протянула Девяткину листок серой бумаги, исписанный неровным почерком. Чернила поблекли, но слова можно разобрать. Девяткин прочитал письмо дважды.
Всего пара строк, написанных неровным почерком, видимо, в минуту душевного волнения. «Прощай, Стив. Ты обещал жениться на мне и забрать с собой в Америку. Увезти в счастливую жизнь. Жаль, что ничего не получилось. Жаль, что не смогу тебя больше увидеть. Моя жизнь прошла совсем не так, как я хотела. Я ни в чем тебя не виню. Будь счастлив, изредка вспоминай меня. Люблю тебя. Всегда твоя, Лена».
– У вас есть возможность передать это письмо тому самому человеку, ну, отцу Коли. Если, конечно, захотите с этим письмом расстаться.
– Вы с ним знакомы? – округлила глаза Маргарита. – Он что, сейчас в Москве?
– Он в Москве, – кивнул Девяткин. – Стив и его супруга проходят свидетелями по одному уголовному делу. Я с ними встречался, разговаривал. Следствию они помочь не смогли, потому что сами ничего не знают.
– Да, тесен мир. Письмо я, конечно, отдам. Почему бы и нет, оно ведь не мое.
– Сейчас поздний вечер, – Девяткин посмотрел на часы, – но я смогу устроить встречу со Стивом… скажем, завтра в полдень. На работу не ходите. Я вам справку оформлю, что вызывал вас по служебной надобности.
– А что тут делает этот человек? – удивленно спросила Гуревич.
– Он приехал забрать своего сына. Насколько я понимаю, Стиву Бейкеру неплохо жилось в Америке, но чего-то в жизни не хватало. Точнее, его жена Лайза не могла иметь детей. Стив вспомнил о московском приключении, о девушке Лене, с которой крутил любовь, когда был здесь в командировке. Его фирма устанавливала холодильное оборудование на одном промышленном объекте. В общей сложности Стив прожил в России более восьми месяцев и много чего успел сделать. Ну, помимо установки холодильников.
– Да, он успел многое, – вздохнула Гурвич.
– Наверное, он хорошо подумал, взвесил все «за» и «против» и решил так: лучше растить родного сына, чем чужого ребенка. Затем через адвоката навел справки о Лене и Коле. Рассказал жене московскую историю, покаялся и вымолил прощение. Дело в том, что он состоит в браке с Лайзой уже десять лет. В ту пору, когда он закрутил московский роман, пообещал Елене Степановой жениться на ней и забрать с собой в Америку, Стив уже был женат. Такая вот история. Кстати, я не знал, что он говорит по-русски.
– Не знаю, как сейчас, но в прежние времена он неплохо владел языком. Ну, на разговорном уровне.
Девяткин вытащил мобильный телефон, набрал номер и услышал незнакомый женский голос.
– Я – майор полиции Юрий Девяткин, – сказал он, – убойный отдел МУРа. Простите за поздний звонок. С кем я говорю?
– Это хозяйка квартиры.
– Не могу ли я поговорить со Стивом Бейкером?
– Со Стивом? – переспросила женщина, будто плохо слышала. – Они с женой съехали. Еще неделю назад. Запаковали чемоданы, вызвали такси. Я все видела своими глазами. Приехала, чтобы получить окончательный расчет.
– Они нашли другую квартиру?
– Зачем? У них был билет на самолет до Нью-Йорка. Мне Стив сказал, что его работа ждет, они с супругой и так слишком долго задержались.
Девяткин дал отбой и сказал:
– Встреча отменяется, Стив улетел на родину. Простите, что отнял много времени, но я должен был внести ясность в эту историю.
Глава двадцать пятая
За полчаса до восхода солнца Николай Лихно приказал всем бойцам собраться во дворе дома, где он остановился. Двенадцать человек, включая самого Лихно, сели вокруг костра и выслушали последние наставления: народу в группе поубавилось, вчера отряд понес потери, неоправданные и совершенно неожиданные. Никто не мог подумать, что этот ублюдок, московский урка Сотник, развяжет настоящие боевые действия. Но в строю остались бойцы, которые доведут дело до конца. Операция вступила в заключительную стадию. Ее нельзя остановить, нельзя изменить первоначальный план.