Приграничье. Клинок Стужи. Дилогия
Шрифт:
— Хрень.
— А то. Но платить обещают прилично. И тут слух еще такой пошел, что Патруль и Гарнизон скоро под Дружиной будут, а их начальников замами Воеводы сделают. На фига мне эти катаклизмы? Чтобы мной какой-нибудь сморчок-дружинник командовал? Теперь вот думаю…
— Думай. — Я намотал на ус информацию. — Слушай, ты зачем на рынок пришел?
— За арбузом.
— Чего?! За арбузом? Сегодня какое число?
— Девятое.
— Вот! Какой арбуз девятого июня?!
— Пацаны видели — уже торгуют. Вроде на той неделе целая фура к нам провалилась.
— Шура, не гони, в них половина веса — это нитраты.
— Да хоть три четверти, — уперся Ермолов. — Как представлю водочку холодную, да под арбуз… У меня аж скулы сводит.
— Только зря деньги потратишь. — Я пошел вслед за Шуриком.
— Деньги? Какие такие деньги? Мне с утра жалованье за шесть месяцев выплатили. Ты мне о деньгах не говори лучше. — Шурик внимательно осмотрел продуктовые ряды, выискивая, не мелькнут ли где зеленые шары арбузов. — Да, пока не забыл, что у нас там с «Драконьими яйцами»?
— У нас? У меня все хорошо, свои сам у Игоря-Сапожника забирай. — Мне с коммунарами вести дела больше не хотелось.
— Договорились. Лед, смотри! Вон они, лежат, родимые!
— Угу, — протянул я.
Шурик кинулся к арбузам и начал крутить их в руках, трясти, давить и простукивать. Плешивый продавец молча смотрел на это безобразие, но цена за килограмм наверняка повышалась с каждой минутой. Ничего, поторгуемся.
— Откуда арбузы? — поинтересовался я.
— Астраханские.
— Да ну? Сам привез? — У астраханских вроде полосы ярче должны быть. Да и не сезон для них еще.
— Накладные смотрел, — важно ответил продавец и замолчал.
— А ветеринарный сертификат есть? — продолжил я доставать его.
— Ой, Лед, не парься ты, — рассмеялся Шурик и совершенно меня убил, заплатил, даже не попытавшись сбить цену.
Совсем на Нижнем хуторе мозги размягчились?
— Деньги дело десятое. — Шурик взгромоздил выбранный арбуз на плечо и проигнорировал мои недвусмысленные сомнения в его умственной полноценности. — Пока они есть, разумеется. Или ты, Лед, так не считаешь?
— Твои деньги, тебе и решать, — поежился я от внезапно охватившего меня озноба. Такое впечатление, что опять в сугробе лежу.
— Ты чего, заболел, что ли? — заметил мою гримасу Ермолов.
— Да ничего понять не могу, — задумался я и, не сообразив придержать язык, невольно сболтнул лишнего. — Фиксация у меня психическая, что ли?
— Ты умные слова для дознавателей оставь. Мне по-простому объясни, а?
— Да у меня мурашки по коже от прозвища.
— От которого? От Льда или от Скользкого?
— От Льда.
— То есть ты не хочешь, чтобы тебя так называли? — прищурился Шурик.
— Ну, наверное, нет, — задумавшись, все же решил я.
— И как ты это себе представляешь? Здравствуйте, я теперь не Лед, а Вася Пупкин? — заулыбавшись, начал изгаляться Шурик. — Знаешь, что люди решат? Либо ты всегда с придурью был, но скрывал, либо тебе мозги промыли. В любом случае, дел с тобой никто вести не будет. Ты вот где сейчас лямку тянешь?
— Свободен, как ветер.
— Да ладно ты, давай — колись.
— Я тебе говорю.
— Да чё ты мне втираешь!
— Блин, Шура, мне делать больше нечего, что ли? Говорю — свободен.
— А на жизнь как зарабатываешь?
— Никак, я вообще отсюда свалить хочу.
— Куда? В Северореченск?
— Домой. В Россию.
— Не-э-э, это точно клиника, — покрутил пальцем у виска Ермолов. — Кстати, де-юре мы все еще находимся на территории Российской Федерации.
— Не ругайся. А то начал — «де-юре»… Меня больше «де-факто» интересует.
— Как знаешь. Я тебе даже ничего доказывать не буду, — переложил арбуз с одного плеча на другое Шурик. — Ты мне вот что лучше скажи, ты чем там заниматься собираешься? Чисто теоретически, конечно.
— На работу устроюсь.
— Кому ты нужен?
— Что значит — кому? Диплом есть.
— И будешь с восьми до пяти в конторе штаны просиживать? Не смеши мои тапочки, ты ж от скуки сдохнешь.
— А что, лучше здесь загнуться? — вспылил я.
— О! Так ты до старости дожить хочешь? — Шурик ткнул пальцем в едва переставлявшего ноги старика, который тащил почти пустую авоську с продуктами. — Хочешь таким стать? Да не отворачивайся ты, смотри…
— Я просто жить хочу. Просто жить. Не выживать, — ответил я и, заметив уже пристроившегося за стариком оборванца, заорал: — Эй, ты! Ну-ка сдриснул отсюда, живо!
Оборванец испуганно посмотрел на нас, и Шурик скорчил зверскую гримасу. Пацана словно ветром сдуло.
— Ничего понять не могу, что за бардак у торгашей? Неужели нормальных охранников нанять не могут? — Шурик сунул арбуз мне. — Тащи. Твоя очередь.
— Это еще с чего? Арбуз твой, ты и тащи, — опешил я и протянул арбуз ему обратно.
— А ты его есть не собираешься? — сразив этим доводом меня наповал, Ермолов пошел рядом, размахивая руками. — Я тебе вот что скажу: лучшее средство от всяких там фиксаций, нервных срывов и душевных терзаний — это холодная водка. Теплая помогает хуже. Но тоже помогает. В особо тяжелых случаях водку рекомендуется лакировать пивом. На следующий день…