Приграничье. Клинок Стужи. Дилогия
Шрифт:
Поднявшись со стула, я несколько раз моргнул, потер виски и подошел к стоявшим перед картой Форта Илье и Сергею Михайловичу. Кроме них, в комнате больше никого не было.
— Думаете, повышенный фон там от мозговертов, а не от «Плевка дракона»? — сгибая в руках указку, спросил Илья у колдуна.
— Уверен, — заявил тот и повернулся, услышав мои шаги. — Как самочувствие?
— Нормально. Долго в отрубе был?
— Часа два. — Колдун посмотрел на часы и заторопился: — Все, мне бежать пора. До завтра.
— Я б вас подбросил, — предложил Илья.
— Да мне здесь пешком быстрее, — отказался колдун.
— Тогда до завтра, — бросив указку на стол, попрощался Линев.
— А что у нас завтра? — поинтересовался я планами Ильи.
— А завтра у нас выезд в Рудный. — Линев достал из кармана сложенный вдвое конверт и протянул мне.
— Зашибись. — Я поежился от воспоминания о ледяных големах. — Это что?
— Документы о твоем переводе из Патруля в Дружину. Не забудь завтра с собой взять, а то на пропускном пункте проблемы будут.
— Хорошо. — Я убрал конверт в карман куртки.
— Про Ворона узнал что?
— Узнал. В декабре прошлого года он работал на Мухомора и, когда того застрелили, заныкал крупную партию «сапфирового инея». — Упомянув про наркотики, я сделал паузу, но Илья промолчал. — «Инеем» он в Лудине после ранения от рейнджеров откупился и теперь его разыскивает Штоц…
— Штоц?
— Да. Ворон пытается выйти на производителей мозговертов, зачем, пока не знаю. — Я замолчал, выдав заранее заготовленную полуправду. По идее, все это Илья и сам должен знать. Так что я и Ворона не сдал, и у Штоца, глядишь, проблем прибавится.
— Самого его не нашел?
— Нет, — даже не моргнув, соврал я.
— Хорошо. Завтра у юго-восточных ворот в десять. И не опаздывай, — Илья отвернулся от меня к карте Форта.
Я вернулся к стулу и проверил винтовку. Порядок. Надо только перезарядить.
А операция, значит, в Рудном. Очень интересно. Выходит, я не ошибся, предположив, что нужен Илье в качестве проводника? Одно странно, до Рудного рукой подать, и дорога хорошая. Могли бы и своими силами обойтись. Или что-то еще намечается? В любом случае надо делать ноги до того момента, как в моих услугах пропадет необходимость. А вот еще вопрос весьма серьезный: когда срываться — до операции или после? Ладно, по обстоятельствам определюсь.
Все, надо пойти шмотки из арсенала забрать и валить отсюда. Мне еще с ночлегом что-то решать придется. И патронов неплохо подрезать бы, раз Григорий разрешил.
Я толкнул оказавшуюся открытой дверь арсенала, зашел внутрь и спросил у заканчивавшей упаковывать внушительных размеров рюкзак Вероники:
— Не знаешь, где здесь патроны двенадцатого калибра?
— Держи. — Девушка кинула мне связку ключей. — Вон тот ящик в углу. Только Илья оттуда почти все выгреб.
Поймав связку, я подобрал ключ и отпер ящик. И что у нас здесь имеется? М-да, не густо. Почесав затылок, переложил к себе в сумку последние пять зажигательных патронов и два патрона с посеребренной дробью. Вот собственно и все. Больше ничего интересного нет.
Не утерпев, я тут же распечатал полученный от Ильи конверт и начал просматривать вложенные в него бумаги. Разрешение на вынос оружия из Форта, приказ о моем временном откомандировании из Патруля в Дружину…
Что?! Ах ты, так тебя разэдак! Илья — подонок!
Глубоко вздохнув, я попытался успокоиться и медленно вложил документы обратно в конверт. Да, сделал он меня, технично сделал. Подъемные, блин. Пятьсот рублей, ага, как же! В приказе от двадцать девятого декабря черным по белому написано: «с сохранением жалованья»! Да мне последние месяцы рублей по пятьдесят-шестьдесят закрывали! Плюс пайковые. То на то и выходит. Получается, этот нехороший человек мне мое же жалованье под видом подъемных и впарил.
Кое-как успокоившись, я решил, что все не так цинично, как мне показалось. Деньги-то мне выплатили. И какая разница, под каким соусом? Я ведь их получил. И уже, между прочим, потратил. А приказ, как ни крути, явно задним числом подписан. Чья заслуга? Ильи. Так что все в порядке.
Если уж на то пошло, то без этого распоряжения быть мне дезертиром. Из рейда я вернулся, значит, вполне бы мог отделаться месячником на Северной промзоне, но и месяц там дорогого стоит. Я это к чему: без этой бумажки меня на пропускном пункте будут мурыжить до тех пор, пока из Патруля не приедут. И вообще, мне, считай, крупно повезло: первый раз Смирнов отмазал, второй раз без проверки сектанты провели. А с бумажкой этой все чин по чину: подписи, печать… Хорошо, что сегодня с утра из Форта рвануть не попытался, загремел бы, на фиг, в штрафняк.
Вера закончила сборы и с трудом закинула рюкзак на спину. И как она допрет все это?
— Живешь далеко? Может, донести помочь? — предложил я.
— Если не сложно, — скинула на пол тяжеленный рюкзак девушка. — А то пока до «Тополей» допру — спину сорву.
— Бери мою сумку. — Я поднял рюкзак, просунул руки в лямки и чуть не крякнул.
Тяжеловастенько. Ничего, не переломлюсь. Тем более что до «Тополей» — двух девятиэтажных общаг Дружины — отсюда не так уж и далеко. Да и Костя там рядышком живет. Глядишь, опять к нему на ночь забурюсь.
Илья закрыл за нами дверь склада, и мы пошли по улице, увешанные вещами, как два ишака. Под вечер распогодилось, и меж рваных облаков на горизонте проглядывали лучи закатного солнца.
Фу-у-у. Так я скоро совсем спарюсь. Но тут уж ничего не поделаешь: назвался груздем, тяни санки. Усиленные патрули с улиц уже убрали, и все равно, по дороге к площади Павших нас успели три раза тормознуть. Неужели так подозрительно выглядим? Каждый раз документы делали свое дело, и мы спокойно шли дальше. Что ни говори — с ксивой на кармане жить хорошо.