Приграничная история
Шрифт:
– Почему ты был так груб с ним?
– Он мой подчиненный, я не обязан с ним церемониться, даже если он лорд, - отрезал Нортон и тут же настойчиво повторил свой вопрос.
– Потому что я была на курсе самой маленькой девушкой, меня так все звали, - ответила я, в душе потешаясь над столь открытой ревностью Рэмиана.
– Я хочу спросить кое-что. Пообещай ответить честно!
– Обещаю, - глядя мне в глаза, просто сказал он.
– У тебя не будет проблем из-за меня?
– О чем ты?
– искренне удивился полковник.
– Ну, как же? Я свидетель по
– Забудь об этом, - твердо ответил он и сам не удержался от вопроса.
– Как тебе вообще такое в голову могло прийти?
– Стэни натолкнул меня на эту мысль, - при упоминании имени лорда де Барка полковник ожидаемо скривился.
– За ужином он поделился со мной гуляющими по вашим рядам слухами о женщине, поселившейся в твоем доме. Я сложила два и два, потому и спрашиваю.
– Узнаю, кто рассказал, мало не покажется, - угрожающе произнес Нортон.
– Еще раз говорю тебе: не бери в голову.
– Хорошо, - легко согласилась я и допила вино.
– Ты будешь еще встречаться с лордом де Барком?
– в свою очередь поинтересовался он, аккуратно наполняя наши бокалы вновь.
– Наверное. Не сидеть же мне в четырех стенах, пока ты будешь пропадать на работе. А ты уверен, что при таком давлении и спешке дело Керса не будет окончено раньше?
– сказала и спряталась за бокалом вина, делая вид, что не замечаю перекошенного от злости лица полковника.
– Все может быть, - неопределенно высказался он и залпом допил свое вино.
Понятно, все понятно: полковник не хочет, чтобы я виделась со своим однокурсником и не хочет, чтобы я быстро уехала из столицы. Он определенно меня ревнует. Знать бы только, насколько сильны его чувства? Коварное индирское вино будоражило мою кровь, потому что я реагировала на близость сидящего рядом мужчины, остро чувствуя его присутствие каждой клеточкой.
Нет, не могу больше выносить это напряженное молчание, которое можно разрезать ножом. Я поставила пустой бокал на столик и уже встала, чтобы уйти, но мне не дали. Пока я сомневалась, Нортон решительно потянул меня на себя, заставляя неловко сесть обратно. Не дав мне опомниться, он накрыл мои губы своими. Это был пьянящий поцелуй, яркий и страстный, как вино, которое мы пили.
Я сдалась сразу - так, как не учат сдаваться леди ни в одном дамском пособии, но моя капитуляция была сладкой. Рэмиан целовал нежно и мягко, и я возвращала ему каждый поцелуй, не жадничая. Я совершенно потеряла голову, потому что как еще объяснить тот факт, что я совсем не противилась, когда, ненадолго прервав очередной поцелуй, он пересадил меня к себе на колени.
Полковник сводил меня с ума своей нежностью, легонько целуя щеки, прикрытые глаза, нос, снова губы. Я отпустила на волю всю страсть, что копилась во мне годами, и пересела на коленях полковника так, чтобы оказаться к нему лицом.
О да, так определенно удобнее. Я глажу его плечи и подставляю шею ищущим губам. Поцелуям нет конца, и я давно сбилась со счета. Не хочу ни о чем думать, ничего просчитывать,
Рэмиан тяжело дышит и, на миг отстранившись, заглядывает в мои глаза. Что он там хочет увидеть?
– Лия, - хрипло шепчет он, но я не хочу слов и накрываю его губы своей ладошкой, заставляя замолчать. Он повинуется и горячо целует мою ладонь, затем запястье, постепенно поднимаясь все выше по ставшей внезапно такой чувствительной руке. Его поцелуи обжигают даже сквозь платье, и я плавлюсь, плавлюсь.
Я отнимаю свою руку и тянусь к его губам сама. Рэмиан крепко обнимает меня, и я чувствую себя надежно закрытой от всего мира. Объятия ослабевают. Руки полковника начинают мягко поглаживать мою спину и замирают в районе первой пуговички.
Раз - она легонько расстегнулась. Руки замерли, словно ожидая протеста, но его не будет. На главной башне крепости вывешен белый флаг - как ты мог не заметить?
Пуговицы быстро закончились, и полковник коснулся обнаженной кожи. Я уткнулась в его шею, пряча свои подернутые поволокой глаза.
– Лия, посмотри на меня, пожалуйста, - с мольбой попросил он, и я подчинилась.
Он смотрит так, словно хочет заглянуть в самую душу.
– Это - да?
Вместо ответа я целую его горячо и страстно, вырывая первый стон у казавшегося невозмутимым полковника.
– Зачем ты напоил меня этим вином, Рэм?
– прерываю я затянувшийся поцелуй, упиваясь собственной властью над этим мужчиной.
– Я же говорил: прошлый раз мне понравился, - счастливо смеется он и, неожиданно подхватывая меня под бедра, встает.
– Куда?
– не понимаю я, почему поцелуи кончились и зачем мы уходим, но по инерции обнимаю его ногами за талию.
– В спальню, дорогая, - прочистив горло, отвечает он и, перехватив меня поудобней, идет прочь.
Тридцать две ступеньки на лестнице - непозволительно долго. Нортону не терпится тоже, и он пинком открывает дверь в свою спальню. Не давая мне времени оглядеться по сторонам, ставит меня на пол, прямо перед широкой кроватью.
Я призывно улыбаюсь, глядя ему прямо в глаза, и освобождаю руки из шелкового плена. Платье держится на талии. Рэм судорожно вздыхает и, резко подавшись вперед, аккуратно разрывает его по шву. Я остаюсь в одном белье и чулках - туфли потерялись по дороге сюда. Еще один умопомрачительный поцелуй, и я оказываюсь лежащей на кровати. Рэм начинает быстро раздеваться.
Я наблюдаю за ним из-под ресниц. Он волнуется, как мальчишка, и пуговицы плохо ему поддаются. Раз - и, не церемонясь с рубашкой, он разрывает ее пополам. Пуговицы катятся по полу. Он берется за пряжку ремня, и неожиданно резкий звук колокола раздается в полумраке спальни.
Рэм разочарованно стонет и виновато смотрит на меня.
– Это амулет связи. Работа.
– Ответь.
Полковник проворачивает камень, и раздается знакомый голос:
– Рэм, это срочно! У нас тут чрезвычайное происшествие. Код опасности ноль-один, - скороговоркой выкладывает Штондт и отключается, не дожидаясь ответа.