Приграничное владение 4
Шрифт:
— Деревня-то? — переспросил Матвей Васильевич. — Да какая же она нормальная? Уже лет двадцать пять как ликвидированная. Все поразъехались. Хотя вон там домишка, так новые жильцы обжили, да и Палыч тут обосновался.
— А кто он тебе, Палыч-то?
— Да никто, — даже как-то удивленно посмотрел на Сашу дед, — раньше я тут хозяйствовал, а теперь он.
— Отобрал дом что ли у тебя?
— Почему отобрал, купил и нотариуса из города привозил, чтобы документы все как надо оформить. Но меня не погнали, теперь в старом, еще дедовом доме вот живу. Да и помогает поманеньку, чем может. Даже карточку мне пенсионную
— Значит уважаешь его? — посмотрел на деда с прищуром Саша. — А я слыхал, что рабов сюда пахать привозят? Это в цехе что ли работают? Нас вот избили и сюда привезли.
Дед помолчал, потом неопределенно пожал плечами.
— Понимаешь, Александр, у каждого человека есть хорошие и не совсем хорошие поступки. Может даже совсем не хорошие, согласен. Но на то мы и люди, чтобы всякое творить, а не ангелы небесные. Да и не черти, чтобы навроде абсолютного зла. Серая масса в общем. Так и Палыч, как и многие сейчас — не богу свечка, не черту кочерга. Плывет, значица, по течению. Бывает и ущемит кого, а бывает и поможет, вот как мне. Вас вот огорчил, значица?
— Да ты, как я посмотрю философ, дед? — хмыкнул Саша.
— А чего мне еще делать, как не о смысле жизни, да о людских поступках рассуждать? Мне тут и заняться-то нечем. Выйду на солнышке погреюсь, да обо всем подумаю. Повспоминаю жисть свою прожитую, да пофилософствую немного. Значица, говорите, Палыч вас ущемил. И чего делать собираетесь? — снова поинтересовался Матвей Васильевич.
— Да пожгем ему цех новый к едрене-фене! — зло сплюнул Саня.
— Значит пожечь все хотите? Отомстить за огорчение свое? Воздать, стало быть, злом за зло?
— Ну, а как еще? — удивленно глянул на него Саша. — Добром ему за то, что избили отплатить?
Дед покхекал в дряблый кулачок и решительно помотал головой.
— Неправильно это, сынки. Ну пожгете вы его и что, думаете он другим станет? Добрее и сердобольнее к людям относится будет? А может наоборот, обозлится? Колюню, да Алешку в долги вгонит, что за вами не уследили. Работникам платить вдвое меньше станет, а может и вообще не заплатит пока все заново не отстроят.
— А что, у него и работники есть?
— А как не быть? — покивал Васильевич. — Парням деньгу платит, да и тем кто в цехе работает тоже понемногу денег дает. Вот пожгете вы цех и чего? Куда людям потом идти? Сашку алкашу, Люське его бабе или Машке шалавистой? А так, прижились в брошенной хате и работают на Палыча понемногу. Да и у парней свои проблемы, у Алешки мать болеет, так деньги на лекарства нужны, а у Колюни двое детей, один школьник еще, а дочка замуж собралась, так он ей на подарок достойный копит.
— По твоему, Василич, надо добром за зло платить? Для всех хорошим не будешь! — Помотал головой Макаров. — Они моего друга на деньги кинули и избили, видал как? Мне по голове битой шарахнули и часы дорогие сняли.
— Кто Колюня?
— Да нет, братья. Олежа с Брюсиком.
— Эти могут, — согласился дед, — у энтих сразу натура гнилая проявляется. Хоть и знаю их полгода всего. А Колюня-то с Лешкой живы, не убили вы их?
— Да живы, так бока намяли чуток.
— Ну и то ладно, хоть живы, — вздохнул дед, — они, стало быть, вроде тоже от братьев пострадали?
— А ты, дед, выходит тоже с Палычем работаешь? — поинтересовался Колесников. — Что за мужик-то твой босс?
— Нее, — покхекал старик, — куда мне работать? Так… век свой доживаю, небо копчу помалу. Так, что не босс он мне вовсе. Мужик то он сам себе на уме, не сказать чтобы хороший, но мне помогает немного, это есть. Хотя… — он ткнул крючковатым пальцем в лохматого кобеля, что был привязан у ворот. — Вон «кабыздох» у меня живет, так и я для Палыча такой же. Когда все уезжают, то за домом и цехом присматриваю, что собачонка. Потому и косточку мясную для похлебки когда кинут. Так думаю.
— А тут чего у них, база? И вообще кто это, бандиты? — спросил уже Макаров.
— Кто бандиты? Колюня с Лешкой? Да из их бандиты, как из дерьма пуля. Вот братья те да. Особливо Борюсик, крученый словно хвост поросячий. Но думаю долго он у Палыча не продержится, погонит он братьев, не сегодня, так завтра погонит. Сам-то он не бандит вовсе, скорее бизнесмен.
— А рабов говоришь привозят? И паленку разливают, это как — законный бизнес что ли? — усмехнулся Саша. — Как есть бандиты.
— Ну не знаю, — пожал плечами дед, — бандиты на дорогах душегубствуют, а Палыч вроде на убивца не похож. А то, что водку сами делают? — старик подумал, пожевал губу, словно раздумывая говорить дальше или нет и все же продолжил. — Брат-то у него высоко сидит. Даже с генералом милицейским они вась-вась. Он даже сюда пару раз на охоту приезжал.
— Кто генерал?
— И генерал и брат Палыча. Вон видите сарайчик? — показал Матвей Васильевич на строение находившееся ближе к обширному, уже вспаханному огороду. — Это свинарник. Так один поросенок там для генерала, другой для братана-депутата. А ты говоришь! Как-то год назад сюда участковый из Антиповки пожаловал с нарядом милицейским, это когда уже цех новый Палыч отстроил. И Колюню и Лешку в наручники заковали и в воронок посадили, да давай тута все описывать, да опечатывать. А потом позвонили ему на сотовый, с самого верху стало быть и отпустили они всех. С тех пор сюда участковый вовсе не приезжает.
— Ну да, если друг генерал, — усмехнулся Макаров, — ладно, хрен с ним с Палычем вашим. Мне на генерала и брата-депутата плевать конечно, но ты меня убедил — толку от того, что я все тут сожгу никакого не будет. Хрен с ними! Я у него денег забрал, — потряс он пачкой тысячных, — передай, что это за косяки Борюсика с братом. Хрена ли нам их ждать? Вон газель стоит, на ней и уедем.
— Не-не-не, вы меня посыльным не подряжайте, надо так парням его поясните, что вы и за что забрали. Мое дело сторона. Об одном только попрошу — паренька с собой заберите.
— Какого паренька?
— Да Саидка, таджик в свинарнике живет. Очень уж переживает, что его с нечистыми по его вере животными определили.
— А зачем его в свинарнике поселили? — удивился Макаров.
— Сбежать он хотел, несколько дней назад. Поймали его, побили. Бориска и побил, а потом ради смеха к свиньям и определил. Куда ему отсюда одному бежать? Тут одна дорога, — ткнул он на ворота, — а с трех сторон лес, да болота.
— А если по дороге, то далеко до жилья?
— Километров девять отсюда, прямо у дороги хутор стоит, но тоже уже несколько лет как брошенный, а от него еще с десяток километров и Антиповка — деревенька небольшая.