Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 4
Шрифт:
Если они сбегают, они теряют возможность. Если они настойчивы, то сначала счастье от бессознательности исчезнет, и будет некоторое время. Некоторый интервал агонии, большого хаоса, большой анархии. Они потеряют свою личность, свою индивидуальность. Они не будут знать, кто они есть, потому что все, что они знали о себе, принадлежало их бессознательному. Они будут полностью потеряны, они почти сойдут с ума. Но если они настойчивы, то скоро возникнет новый вид счастья, новый вид блаженства, который не имеет ничего общего с бессознательностью и иллюзиями. Если вы не можете быть счастливыми сознательно, ваше счастье ничего не стоит; оно бесполезно. Люди все время живут во сне - иногда их
Эти ученики стояли и говорили об Иисусе, а Иисус был здесь. Они не видели его. Это кажется невозможным. Нет, это не невозможно; это естественно для бессознательных людей.
Однажды Мулла Насреддин пришел меня проведать. «Почему твой палец обмотан ниткой», - спросил я у него.
«Моя жена обмотала его, чтобы напомнить мне, что я не должен забыть отправить ее письмо».
«И ты отправил письмо?» - спросил я.
«Нет, - сказал Мулла, - она забыла дать его мне».
Вот так мы все время живем: без вспоминания о себе, без какой-либо осознанности, без какой-либо сознательности.
Иисус сказал: «Мир вам...»
Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа.
Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши?
«Разве вы не видите меня? Почему подобные мысли возникают в ваших умах и в ваших сердцах? Разве вы не видите меня? Разве вы не узнаете меня? Мы многие годы жили вместе. Разве вы не знаете мое лицо?»
Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух, плоти и костей не имеет, как видите у Меня.
Жалкое человечество... даже Иисус должен приводить доказательства того, что он существует. Доказательства, которых вы требуете, являются доказательствами существования материи, материального. Иисус - даже Иисус!
– должен показывать вам: «Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои». Вы не можете видеть, вы не можете встретиться лицом к лицу с реальностью, с бесконечной реальностью, которая находится перед вами. В руки и ноги вы можете поверить; вам нужна материя. Нематериальное становится несуществующим. «Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух, плоти и костей не имеет, как видите у Меня».
Как низко мы пали в своей бессознательности! Насколько мы стали нечувствительными! Мы видим только самое грубое и вульгарное, мы не видим тонкого.
И, сказав это, показал им руки и ноги...
Жалкое человечество, если Иисус должен давать вам доказательство своего существования, и это доказательство должно быть материальным. Он показал им свои руки и ноги.
Когда же они... еще не верили... потому что они были так напуганы: «Кто знает? Этот дух, может быть, шутит? Кто знает? Как может возвратиться мертвый?» Иисус был распят, они видели его мертвым: «Как мог он прийти? Это невозможно. Это какой-то трюк, это привидение шутит».
Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь, какая пища?
Это весьма символические слова. Теперь он переходит к грубому, поскольку вы не видите тонкого. Даже Иисус должен спускаться на ваш план, на ваш уровень; только тогда вы можете увидеть его. Вы не можете видеть его вершину, вы можете видеть только его ноги, и даже в это вам трудно поверить.
Есть ли у вас здесь, какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда.
И, взяв, ел пред ними...
Потому что дух не может есть. Пища нужна для тела. Дух не имеет тела; пища для него не имеет значения. А он ест мясо, грубую пищу. Это только символ.
Вся жизнь Иисуса является жизнью безмолвия, описываемой притчами.
И, взяв, ел пред ними... Только тогда они поверили.
Говорят, что, когда он ел, они узнавали его по его привычкам, по его манерам. Никто другой не ел так, как Иисус. Они наблюдали, как он ест, в течение многих лет. Всего три дня назад была последняя вечеря. Манеры этого человека были совершенно особенными; он не был похож на других людей. Когда он ел, он ел в таком молитвенном настроении, в такой глубокой благодарности, в таком бесконечном восторге, с такой радостью - его трапеза была празднованием.
Только после того, как он поел, они поняли: «Да, кажется, это наш Иисус, потому что никто другой не может привносить такое качество в такую обыкновенную вещь, как еда». Все, к чему он прикасался, становилось священным, места, по которым он ходил, становились священными местами.
Я слышал о таком случае: литературное общество в Милуоки давало роскошный обед. В заключение мадам Морджевская спросила, может ли она выразить свою признательность декламацией чего-то польского. Отис Скиннер, один из гостей, описывает то, что она делала: «Ее слабый голос наполнялся то меланхолией, то радостью; он был нетерпеливым, трагическим, легким от счастья и отравленным горечью. Не было ни одной нотки в гамме эмоций, которую бы она не затронула. Она закончила повторяющимся ритмом, зловещим и предвещающим нечто дурное. Мы были очарованы ее обаянием. Мы не знали, о чем она говорила, но мы понимали, что это было что-то необычайное. Кто-то спросил ее, что это было. Она ответила с застенчивой улыбкой: "Я всего лишь прочитала вам алфавит"».
Но если вы умеете петь, даже алфавит зазвучит прекрасной песней. Если вы знаете, как петь, если вы знаете, как танцевать, то любое движение вашего тела приобретет огромное значение. Тогда грациозным становится каждый ваш жест. Тогда каждый жест что-то выражает, провозглашает что-то неизвестное. Даже обыкновенный алфавит может стать очень многозначительным.
Иисус знал, как есть, знал, как жить, знал, как любить.
Даже обычный акт принятия пищи становился совершенно другим - менялось его качество. Никто никогда так не ел, так не ходил, так не смотрел. Он должен был спуститься до самых обыкновенных вещей только потому, что он надеялся, что его ученики смогут его узнать. И они узнали.
Тогда отверз им ум к уразумению Писаний.
Когда они узнали его, они были счастливы. Почему он добивался этого? Почему он прикладывал такие усилия к этому? Чтобы они могли уразуметь писания. Писания все время утверждают, что вы бессмертны; об этом говорят все писания мира. Это относится не только к священному писанию иудеев; все священные тексты во всем мире утверждают, что вы бессмертны. Никто, кроме Иисуса, не дал такого доказательства этому. Никто не возвращался после смерти, чтобы свидетельствовать о том, что писания были правы. Даже Будда не дал такого доказательства; даже Кришна не дал его. Только Иисус вернулся назад от дверей смерти, снова спустился в мир, стал свидетелем правильности всех писаний. Иисус является самим воплощением основного закона жизни: что все является вечным и бессмертным, что ничто не умирает, что ничто не может умереть; что в мире есть только одна ложь - смерть. Невозможна только смерть, все остальное возможно.