Прикамская попытка. Тетралогия
Шрифт:
Глава восьмая.
– Не может такого быть, чтобы не было здесь железной руды, не может!
– я уставился в окно, рассматривая сквозь неровное стекло играющих мальчишек.
– Каменный уголь нашли, стекло делаем, порох делаем, а железа нет? Получается, зря мы сюда пробирались через всю Сибирь? Не будет железа, ничего построить не сможем, на привозном сырье много не наработаем. Теперь куда нам деваться? В Америку плыть? Так и там железа не найдём, где в Калифорнии руда есть, понятия не имею!
– Успокойся, мы только начали уссурийский хребет изучать, наши старатели дальше полусотни вёрст от Владивостока не уходили, - Палыч плеснул себе заваренного чая с лимонником в стакан.
– Год без железной руды прожили? И неплохо, смею заметить. Производство патронов и снарядов наладили,
– Как некуда?
– я сел напротив Ивана и тоже налил себе в кружку крепкого чая, хорошая штука, почти чифир.
– Ещё год, и мы останемся без средств, китайская казна не бесконечна. Если будем жить на доходы от продажи мехов, наша колония никогда не разовьётся. Грош цена тогда нашим планам технического прорыва на Дальнем Востоке. Всё останется, как прежде.
– Я тут прикинул, - прервал затянувшуюся паузу Николай Сормов, - остатков бронзы, чугуна и железа вполне хватит на два паровых двигателя. Если вы разрешите использовать весь металл, через месяц смонтируем двигатели на обоих судах. Их раньше всё равно не закончат.
– Давай, в Японию или Китай отправим ребят, на 'Тунгусе', к примеру?
– Палыч вопросительно взглянул на меня, - продадим те шкурки, что за зиму добыли, на выручку железа купим?
– Боюсь, что вас просто выгонят, если не захватят в плен, наши соседи сейчас переживают период изоляции от европейцев. Лучше не рискуйте, парой наших паровых катеров и тремя шлюпами не отбиться от прибрежного флота китайцев или японцев. Их можно убедить только силой, как американцы в своё время действовали. Подогнали к крупному порту Японии свой флот и обстреляли город, затем ещё раз, затем другой порт. Пока микадо не запросил, чего они, собственно, хотят. Так и добились янки свободной торговли в Азии.
– Может, на север сплавать, хотя, что я говорю, крупнее Охотска городов там нет, железа никто не льёт. Давай, организуем обоз за железом в Барнаул, если на неделе отправить разобранные фургоны вверх по Амуру до Белого Камня. Оттуда перегнать их порожняком до Барнаула и сразу обратно с грузом. Тогда к весне тонн десять-пятнадцать железа можно получить. Считай, десяток пушек и пять паровых двигателей, не меньше.
Мы замолчали, просчитывая различные варианты выхода из положения. Шёл август 1776 года, прошёл год нашей жизни во Владивостоке. Так мы решили назвать наше поселение, судя по всему, основанное именно на месте будущего порта из нашей истории. По крайней мере, остров в бухте очень напоминал именно Русский, мы так его и назвали. За год напряжённого труда мы капитально обустроили нашу крепость на прибрежном склоне сопки. С помощью китайцев, из которых остались работать почти сто человек, мы отстроили острог с частоколом. Он оборонялся четырьмя миномётами и таким же количеством пушек, вместительность крепости до полутысячи стрелков. Место для строительства домов мы выбирали несколько дней, внимательно изучая все особенности побережья. Заранее определили промышленную часть будущего города, место для порта и верфи. Даже оставили пустырь для постройки в перспективе дворцов и каменной набережной. Между крепостью и берегом четырьмя улицами выстроились ряды домов, их строили сразу двухэтажными, в расчёте на большую семью. Место под огороды мы выделяли небольшое, на всю усадьбу нарезали порядка пяти соток. Основные огороды горожан раскинулись за сопкой, подальше от штормовых ветров, там каждая семья брала надел, как душе захочется. Нынче там зеленели посадки картофеля, целые поля подсолнухов, дозревали овёс, ячмень и рожь.
Специально закупали осенью зерно у китайских торговцев, рисковавших приплыть к нам на своих корабликах. Даже в восемнадцатом веке китайские торговцы превзошли своей расторопностью любых конкурентов. Мы едва успели отстроить первые бараки, усиленно распахивали склоны сопок, а первые торговцы уже причаливали к побережью бухты. Что характерно, по-русски многие китайцы понимали вполне достаточно, чтобы быстро обернуться и привезти заказанные товары. В первую очередь, семена и продукты, рыболовные сети и поросята.
Платил за всё, к чему привыкли во время долгого пути, естественно, я, из общинной, или 'воеводской' казны. Народ был не избалованный, крестьяне привыкли к жизни в общине, где всё принадлежит 'обчеству'. Рабочие были приписные или крепостные, где опять же за всё платит казна или хозяин. А башкиры с вогулами, в принципе, ничего и не просили. Они очень быстро разобрались в обстановке, благо инструмент и оружие был у каждого
Это о хлебе насущном, остальные дела шли не хуже. С пониманием того, что каждый наш шаг становится известен соседям, особенно китайцам, то бишь, маньчжурам, пришлось смириться. Хотя, для моих спутников в этом ничего непривычного не было, люди понимали, что живут на виду у других, соответственно, старались вести себя так, чтобы не было стыдно за свои поступки. То, что соседи могут быть не всегда дружелюбными, тоже понимали все, даже женщины и дети. Потому, о бдительности напоминать не приходилось, люди привыкли за время пути к опасности, мужчины почти не расставались с оружием, но без параноидального ожидания вражеского нападения. Вогулы почти сразу после обустройства отправились в леса, добрая половина башкирских семей расселилась в лесостепи, к югу от Владивостока. Народ обживался, как в старом доме, с интересом общаясь с немногочисленными аборигенами. Вооружённых конфликтов пока не возникало, во многом благодаря нашей идеологической обработке за полгода пути. Но и экономический эффект сыграл свою роль, всем поселенцам мы выдали немного трофейных ножей и топоров для обмена, рекомендуя торговать с соседями, а не ссориться. Собственно, вогулы и башкиры в таких рекомендациях не нуждались, они как раз сходились с аборигенами очень легко.
Так, что в самом Владивостоке остались практически одни мастеровые и большая часть русских крестьян. Не считая, естественно, китайских пленных. Пока русские строили себе жилища, кита йцы быстро установили себе бараки и перешли в подчинение к корабельщикам. Первым делом, мы решили оборудовать наши верфи, где и осела добрая треть китайцев. Сначала, как строители, затем, уже в качестве корабельщиков. Под чутким руководством товарища Клааса и семейства корабельщиков Нифантьевых были заложены два морских двухмачтовых кораблика, близких по конфигурации к шлюпу, с перспективой установки парового двигателя. Строить решили из сырого дерева, ждать, пока подсохнет деловая древесина, не было времени. Мы спешили, но соскучившиеся по настоящей работе корабельщики превзошли наши ожидания. Люди работали не за плату, а вкладывали всю душу, пропадая на верфях круглые дни напролёт.
Остальные китайские рабочие легко и быстро, в течение прошлой осени, выстроили кирпичный завод, позволивший нам не только все избы оборудовать русскими печами и каминами. Уже весной, после обеспечения теплом жилых домов, выстроили настоящую домну и две плавильных печи. Домна, увы, пока простаивала. Зато печи всё лето активно работали, переплавляя трофеи. Ещё зимой наши разведчики обнаружили выходы каменного угля в тридцати верстах от Владивостока. Много успели привезти на санях, летом наловчились сплавлять по речушке, теперь проблем с топливом не было. Проблема была одна, зато какая! Нет железа, не нашли нигде даже малейших признаков железной руды. Самое страшное, мы с Палычем не знали, есть ли руда эта на Дальнем Востоке вообще.
Отсутствие железной руды низводило наше поселение до обычного торгового порта, каких на побережье Китая и соседней Кореи предостаточно. Перспективы развития никакой, даже строительство рыболовного и торгового флота не окупится, сейчас китайцев и японцев мало, экология отличная, им вполне хватает рыбы, выловленной у своих берегов. Без железных дорог морепродукты продавать некуда, а железа у нас нет! Да, организовали мы патронное производство, весной начали делать стекло, собрали все привезённые станки. Организовали радиомост, посадив на вершине Уссурийского хребта дежурных радистов, работавших вахтовым методом. С ними ежемесячно отправлялись смены охотников, а наши доморощенные геологи отправляли только образцы, намереваясь жить в заимке до глубокой осени. Очень ладно получилось с горной заимкой, оттуда по цепочке радисты почти ежедневно передавали новости от Владивостока до Белого Камня. Постоянная связь не только сплачивала нас, она давала силы и уверенность трём нашим крепостям на Амуре.