Приказ: дойти до Амазонки
Шрифт:
Миронов не обольщался насчет этих ловушек. После первой сработавшей преследователи удесятерят внимание и остальные смогут найти. Может случиться и так, что уже первый «сюрприз» будет обнаружен и обезврежен. Хотя, конечно, Мишка был большим мастером по этой части… В любом случае нельзя упускать возможность хоть на немного проредить ряды противника и сбить ему темп. Поэтому и отставал Штефырца, догоняя группу потом.
Они почти не разговаривали, берегли дыхание. О чем говорить? Каждый давно уже знал свои функции, не раз попадал в неприятные переделки, полностью доверял своим товарищам и верил в командира. Эти люди были подобны пальцам одной руки и могли в одно мгновение сжаться в кулак, чтобы нанести мощный удар или распрямиться и разойтись в разные стороны, чтобы ускользнуть от врага.
На то, чтобы стать такими, пришлось потратить годы подготовки, выполнить немало сложных заданий и пройти через великое множество опаснейших ситуаций, когда малейшая ошибка одного могла стоить жизни всей группе. Но усилия Миронова по подготовке своих людей не пропали втуне. Теперь он действительно мог полагаться на каждого из подчиненных.
Иногда Евгений с удивлением вспоминал свою прошлую жизнь — до прихода в СОБ. Тогда он был простым старшим лейтенантом-десантником, служил, как и все прочие, далеко по жизни не заглядывая. Но однажды случай послал ему выигрышный билет. В десантную бригаду приехал майор Симонов, который подыскивал новых кандидатов для Службы общей безопасности, секретного подразделения, занимавшегося спецоперациями за пределами СССР. Ему нужен был человек для работы в странах Латинской Америки. С помощью особых тестов, сути которых Евгений не знал до сих пор, майор определил, что вот этот старлей вполне может подойти для такой работы. Если, конечно, успешно пройдет подготовку в тренировочном центре СОБ.
Беседуя с Евгением, Симонов довольно точно описал его тогдашнюю серую жизнь и перспективы, которые открываются перед молодым офицером, если тот примет предложение служить в СОБ. Миронов немного подумал, трезво проанализировал все, что услышал, — и согласился.
Конечно, первые месяцы в тренировочном лагере не раз заставляли его пожалеть о своем решении. Гоняли их так, словно собирались создать каких-то нереальных суперменов. Причем это касалось не только физической, но и гуманитарной подготовки. Курсанты вечером могли только упасть на койку и провалиться в мертвый сон без сновидений. Занятия по специальности, тренировки по рукопашному бою, владению холодным оружием, стрельбы как на полигоне, так и в специальных подземных тирах, вождение самой разнообразной техники, марш-броски с полной выкладкой, заплывы, ускоренные интенсивные курсы испанского и английского языков, политическая география… Лишь парашютной подготовке было уделено минимальное время. Считалось, что все курсанты в прошлом — офицеры-десантники и обучать их парашютным премудростям — пустая трата сил.
Было много специальных занятий. Взрывное дело, шифровка и дешифровка, радиосвязь, фото и видеосъемка, проникновение на объекты и отход после выполнения задания, слежка и уход от слежки… Обучали управлять вертолетом и легким самолетом. Ассами они не стали, но взлететь, ровно преодолеть какое-то расстояние и благополучно приземлиться научились.
Месяцы подготовки, наконец, закончились, и Евгений был откомандирован в Москву в распоряжение Управления СОБ. Там, после обязательной проверки его включили в группу опытных специалистов и отправили в Перу. Нужно было вывезти из страны агента аргентинской разведки, так называемой СИДЕ. Тот собрался попросить политического убежища в СССР. По каким причинам аргентинец решился на такой отчаянный шаг — оставалось лишь гадать. Но советская разведка ухватилась за этого человека с радостью, и решено было поручить операцию по эвакуации перебежчика группе майора Сидихина, в которую был включен Миронов.
Свою часть задания он выполнил благополучно, хотя и был на некоторое время арестован перуанской полицией. Но дождался в камере участка прибытия резидента ЦРУ, и когда тот убедился, что сцапали совершенно постороннего человека, Евгений был отпущен на все четыре стороны. Только позже он узнал, что его включили в группу Сидихина потому, что он внешне был очень похож на аргентинца. Из-за этого и полиция задержала, и американец примчался. Обидно для новичка в разведке то, что его использовали, как подсадную утку. Но не смертельно. Ведь пока полиция и ЦРУшники отвлеклись на Миронова, его товарищи благополучно переправили перебежчика на советское судно.
Не совсем, правда, благополучно. Двое из группы Сидихина были тяжело ранены. А самому Евгению пришлось после возвращения долго сидеть на полигоне СОБ, составлять отчеты и отвечать на многочисленные вопросы проверяющих.
Но все обошлось, и его служба в СОБ продолжалась вполне благополучно до того дня, когда тот же самый майор Симонов, который завербовал его в свое время, случайно встретился с ним и пригласил поужинать вместе. За ужином в каком-то кафе майор много пил, жаловался на смутные служебные трудности, но ничего конкретного не сказал. А через какое-то время Евгений узнал, что Симонов оказался «кротом» — завербованным иностранной разведкой, был разоблачен, но успел бежать за границу.
Для Миронова это обернулось крупными неприятностями. Поскольку он был едва ли не последним человеком, который видел майора-перебежчика, его подвергли серьезным допросам. Убедились, что Евгений попал в эту историю случайно, но все же, порядка ради, сняли с оперативной работы и перевели в службу рабочей поддержки.
В любой операции работу группы оперативников обеспечивают некие силы, которые на поверхности практически не появляются и самоотверженно становятся на пути противника, намеревающегося атаковать оперативников. В детали операции эти силы никто не посвящает. Просто приказывают: сделать то и это, а нужда появится — лечь костьми. А в «это и то» зачастую входят и ликвидации, и теракты, и похищения. В общем, грязная работа, ассенизационный обоз СОБ. Сами оперативники с группами рабочей поддержки не контактируют. Поле деятельности обеспечено — отлично. А кто и какими средствами это поле обеспечил — их не волнует.
Конечно, это было понижением по служебной лестнице. Но ведь не падением же?! И Евгений не стал отчаиваться. Он набрал себе группу, тщательнейшим образом отбирая кандидатов, и занялся сплачиванием коллектива и подготовкой к будущей работе.
Группа была совсем небольшой — всего четыре человека, плюс сам Миронов. Но, во-первых, большего количества и не требовалось, ведь не армейские операции они должны были выполнять, а во-вторых, каждый из членов группы представлял из себя специалиста высочайшего класса и помимо своей узкой специализации: подрывник, снайпер, связист, мог заменить при необходимости товарища.
После окончания периода подготовки Евгений доложил начальству об этом. На полигон приехала комиссия из трех представителей Управления СОБ во главе с непосредственным начальником Миронова, подполковником Горяевым, с пристрастием проэкзаменовала новую группу и сочла ее готовой к выполнению заданий.
По этому поводу все новобранцы получили внеочередное увольнение в город. И вот тут чуть не случилась катастрофа. Ребята на радостях слегка выпили, и неожиданно выяснилось, что спиртное даже в самых малых дозах здоровяку Монастыреву категорически противопоказано. Остальная троица была вполне адекватной и «хулиганствий не нарушала», а в Толика будто бес вселился. Он стал буен и практически неуправляем. В баре, где группа отмечала «выпускные экзамены», сцепился с какими-то кавказцами и разнес заведение, что называется, «в щепки». «Горным орлам» тоже мало не показалось. Яростный Монастырев, вооружившись тяжеленной дубовой лавкой, гонял джигитов по всему помещению и в конце концов вышиб их на улицу. Лишь благодаря объединенным усилиям Мишки, Лени, Бориса и их спецподготовке удалось удрать с места происшествия без потерь и не прихватив за собой милицейского «хвоста».
На следующее утро все четверо явились пред светлы очи начальства, то есть Миронова, и честно обо всем доложили. Евгений осмотрел свое воинство мрачным взглядом и, помолчав, сказал, что распускает группу, поскольку с такими наклонностями подчиненных на задание может идти только самоубийца. Провинившиеся же будут отправлены в дальние гарнизоны и должны проститься с мечтой о службе в СОБ.
Подчиненные чуть ли не рыдали, но внутренне, не показывая своих эмоций. Стояли, сжав зубы и понурив головы. А после обеда всем составом группы вновь появились в кабинете Миронова и дали торжественную клятву, что больше такого не повторится никогда.