Приказ Императрицы
Шрифт:
На поднявшийся шум прибыли и другие двое вместе с Гордеем. Они оттащили товарищей от женщин и толкнули их уйти прочь. Собрав скорее богатые наряды и украшения, что дамы оставили на кровати, ушли, вновь заперев дверь...
– Мне плохо, - только и вымолвила Настя, пав на пол в бессознании.
– Нет, - не успела подхватить её Татьяна.
Она села подле, перевернув подругу и положив себе на колени. Поглаживая бесчувственную по голове, Татьяна не выдержала и зарыдала... С соседней комнаты теперь вновь доносился говор весёлых похитителей, звон их кружек и смех... Надежда на спасение таяла с каждой минутой, но ночь не уходила так скоро, как бы хотелось:
– Не оставляй меня, Настенька... Мы подруги навечно... Не оставлю,... не оставляй и ты...
Звёзды виднелись через щели небрежно заколоченных окон, но скрывались за чуть колыхающимися верхушками елей, за наплывающими чёрными облаками. Будто туман спускался с небес на землю, накрывая и эту комнату...
Татьяна на миг прекратила плач, покачиваясь, пытаясь себя успокоить... Яркие вспышки света стали резко проникать в комнату, а за ними виднелись белые крылья. Они приближались и пронеслись над головой. Татьяна пыталась разглядеть происходящее, но снова стало темно. Только какие-то голоса были слышны. Они отдалялись, исчезая, вновь появлялись и вскоре таяли, оставляя эхо.
Татьяне казалось, сидит в некоем погребе совершенно одна. Через некоторое время абсолютной тишины раздался продолжительный писк и будто вышел из тьмы скелет. Он сел перед глазами, но смотрел куда-то в сторону. Спокойно... Равнодушно... Ужаснувшись видеть его, Татьяна заметила, что сидит он на огромном оранжевом цветке, лепестки которого осторожно касались её рук и на ощупь были будто бархатными.
Зажмурившись, чтобы не видеть всё это, Татьяна вновь услышала писк. Она схватилась за голову, закрыла уши. Она хотела встать, убежать, но тело не слушалось, пока не почувствовала, что её кто-то трясёт и зовёт:
– Танечка,... милая,... очнись, - прозвучал голос Насти, и Татьяна открыла глаза.
– Мне чудилось нечто ужасное, - прошептала Татьяна, радуясь видеть подругу перед собой.
Та сидела в белоснежной сорочке напротив и тепло улыбалась:
– А я видела чудесный сон. Я верю, нас спасут. Мы помолимся Господу Богу, Богородице, Святому Николаю, всем-всем, - показала она на медальон с цепочкой в руке и надела на шею.
– Я припрятала его под подушкой, когда переодевались, помнишь?
– Прости, милая,... нет... Я не видела, как ты его прятала. И я не верю, что нас спасут. Не буду молиться, - прослезилась Татьяна, но Настя помотала головой:
– Они уехали! Я звала тебя, но ты так крепко спала. Я слышала, как они уехали. Может мы и докричимся до кого.
– На долго ли уехали, - усмехнулась Татьяна в сторону.
– Навсегда. Они забрали все наши вещи, чтобы продать. Я всё подслушала. Бежали они, - улыбалась Настя, свободно и глубоко вздохнув...
Глава 47
Второй день пытались Настя и Татьяна докричаться до кого-нибудь или выломать то дверь, то окна, но силы покидали их с каждым часом. Полная тишина, полусвет мешали сохранять надежду на спасение...
– Всё бестолку, - после очередной попытки выломать дверь, Татьяна соскользнула на пол, опираясь спиной на стену.
– Голодные, высохшие, грязные... Мы умрём завтра же, или же сей ночью.
– Нет, - лежала на кровати обессилившая Настя, еле-еле поглаживая свой живот, где рос малыш, за жизнь которого она боялась больше всего.
Застыв так, словно время, что, как им казалось, остановилось, они обе снова молчали. Послышавшиеся вдруг за дверью шаги не вызвали никакой реакции. Казалось, чудится всё. Даже то, что кто-то открыл дверь и вошёл, не заставило обратить внимание ни на что...
– Вы? Неужели... Что случилось?
– бросая растерянные взгляды то на лежащую в кровати Настю, то на сидевшую у порога Татьяну, вопросил молодой человек.
Татьяна медленно перевела на него взгляд. Она увидела слабого, с ранами на лице и плече мужчину, уставшего, измотанного.
– Я умерла?
– произнесла она, и мужчина улыбнулся, помогая ей подняться:
– Видимо, я вернулся вовремя.
Проводив Татьяну в другую комнату, где находилась ещё одна кровать, он помог ей лечь. Вскоре и ей, и Насте он приготовил некий суп. Аромат еды, тепло, забота — всё возвращало обеих в реальность, в сознание и силы.
Татьяна пришла в себя быстрее подруги, которая из-за пережитого волнения за ребёнка была ещё слаба. Уже на следующее утро Татьяна поднялась и вышла к стоящему у печи и вновь готовящему суп молодому человеку...
– Это мой дом, - сразу сказал он.
– Не буду пока расспрашивать, как вы здесь оказались, кто вы.
– Я и так расскажу, - села к столу Татьяна.
– Значит, Вы... лесник?
– Да, - улыбнулся он, помешивая суп в котелке над игривым огнём...
Татьяна поведала ему, как оказалась похищенной своим же извозчиком и что произошло здесь. Когда удивлённый лесник дослушал рассказ, он снял котелок с огня и поставил его на стол:
– Что ж... Значит, меня обманули специально, - вздохнул он и подошёл к тут же поднявшейся перед его глазами Татьяне.
– Как раз за день до того, как вас сюда привезли, мне доложили отправиться в сторону деревни, что там, мол, пожар. Деревня довольно далеко. Но по пути на меня кто-то напал, избил. Пока я приходил в себя и проверял версию о пожаре, прошло время. Видать, всё было спланировано заранее. Я имею ввиду Ваше похищение.
– Видать так, - улыбнулась Татьяна.
– Этот глупец Гордей со своими братьями ограбили нас. Наши украшения могут им помочь первое время выжить, но потом...
– Потом жизнь накажет их. Поверьте, княгиня, - нежно говорил лесник.
– Графиня, - шёпотом поправила его Татьяна.
– Как Вам угодно, - улыбнулся он.
– Зло вернётся сторицей к ним.
– Вы бы не могли нам помочь? Я заплачу, - сразу предложила Татьяна, видно разволновавшись больше.
– Всё, что смогу, но платы не возьму, - улыбнулся лесник.
– Здесь есть бумага да перо?
– оглянулась она вокруг, и лесник тут же достал из шкафа у стены и бумагу, и перо с чернильницей.