Приказ обсуждению не подлежит
Шрифт:
Просторный холл с кондиционированным воздухом, широкая лестница, устланная ковром, ресторан и бар.
В этом комплексе проживали преимущественно иностранцы, в первую очередь американцы. В холле полковник увидел группу молодых людей в майках с броской надписью Reuters.
Стофферс уже сидел за столиком, когда в ресторан «Лоадикея», находящийся в квартале от гостиницы, вошел Михаил Артемов. На нем был легкий пиджак светло-серых тонов и чуть более темные брюки. Полковник остановил официанта и заказал скотч. На завтрак. Предчувствовал, что на обед закажет водки.., но не сделает ни одного глотка.
— Рассказывай, — потребовал Артемов, покрутив на столике тяжелый низкий стакан. Сам факт того, что встреча в «блуждающем штабе» была назначена рядовым бойцом диверсионной группы, внушал серьезные опасения. Очередная же встреча с Марковцевым была назначена в кафе «Джебель», где было всегда немноголюдно, но шумно: десяток арабов, курящих не меньше кубинцев, плюс пяток бесцеремонных американцев, и можно затыкать уши. И в такой обстановке можно было вести беседу на любую тему.
Артемов только что не стонал, слушая Стофферса, но внешне оставался спокоен. Часто бросал взгляд на часы, словно фиксировал время, когда Стофферс выдавал один кульминационный момент за другим.
— Почему выехали так рано? — наконец спросил полковник. Семи не было, когда немец сбил неизвестного. До напористого Шумахера-старшего ему далеко, зло сравнил Артемов, а вот с упрямством Ральфа мог запросто потягаться. Настырный, наконец определился Михаил Васильевич.
— Мы решили прокатиться мимо воинской части, посмотреть, прикинуть время. Чуть дальше подразделения еще какой-то военный объект, его на плане не было.
— Бывшая кавалерийская казарма, — ответил Артемов. — В военное время предусматривается формирование народной армии, вот народ и загоняют в кавалерийские казармы. Убедились, что там никого нет? Убедились, я спрашиваю? А ты лично удовлетворил свои драйверские амбиции?
Стофферс промолчал. Только мотнул головой, словно отряхивался после наката полковничьей эмоциональной волны. Полковника понять можно, а кто поймет его, Георга Стофферса? Он сам почувствовал себя пленным на допросе. Как и полагается, допрашивал его русский офицер.
— Ладно, извини, — все тем же резким голосом повинился Артемов. — Повтори, что сказал Марк — слово в слово.
— Вам — ждать его в «Джебеле» с двенадцати до часу. Нам — срочно переезжать на запасную базу…
«На запасную базу», — мысленно повторял за Стофферсом полковник. Запасная база — это жилой комплекс «Баб-эль-Джинеин», буквально — «Садовые ворота».
Собственно, аналог недвижимости, которой владел Джамиль. Владел…
Владелец «Садовых ворот» — Ахат Куниян, армянин, бойко разговаривающий по-русски.
— Если он не придет… — продолжал Стофферс.
Дальше Артемов мог не слушать. Если Марк не придет…
Продолжения не было. Все обрывалось на многоточии.
Марковцев набрал команду из четырех человек. Но почему не из пяти? — возмущению полковника не было предела. Где запас прочности? Где резерв? Нет его; а нужен ли он в акциях такого рода? Вопрос… План операции расписан, считай, как по нотам, четверо диверсантов могли выполнить задание — даже без командира, что, конечно, сомнительно. Но как действовать тройкой?
Кто возьмет на себя функции командира?
Я? — вдруг явился вопрос.
Артемов выкатил глаза, откровенно испугавшись такой смелой мысли.
Он хорошо стрелял — в тире по мишеням. Видел много смертей — на его глазах были убиты несколько человек. Его оружие — это его же голова на вращающейся шее-платформе, его проницательные глаза, бьющие без промаха.
Я…
Дико представить себя не то что во главе диверсионной команды, а просто с автоматом. Рядом с забором неприступной крепости. За спиной часового. С тесаком в руке. Твердо перешагивающим через лужу кровищи.
Нет. Он, говоря странным «компьютерным» языком, фидошник, помесь слона с поросенком. А тут нужен настоящий сисоп — с толстой шкурой, покрытой шрамами от прошлых битв, с клыками у основания хобота.
Человек с ружьем не опасен, если обращаться с ним по-человечески. Это про меня, подумал Артемов. Со мной нужно по-человечески.
Полковник уже отталкивался от самого худшего и перебирал только крайние варианты. Один из них — конечно же, срочно докладывать Ленцу. Здесь у Артемова на связи были два секретных агента ГРУ плюс надежный телефон, адаптированный для спутниковой связи.
Еще не все потеряно. Если Марк не появится до часу дня — плюс контрольные полчаса, нет, час, — то, скорее всего, придется ехать в Триполи и вести трудные «профилактические» переговоры с Мартой. Должна проникнуться, едва узнав, что ее «товарищи по оружию» не бросили ее в трудную минуту — наоборот, они помогали как могли.
Как могли… Так и помогали. Вот так Марта и ответит. И что возразить против этого?
Рано паниковать. Рано заглядывать в ущелье и вести диалог с сорвавшимся в пропасть товарищем: «Как ты?» — «Нормально!» — «Там что, дно не усеяно острыми камнями?!» — «Не знаю, я еще не долетел».
Видимо, долетел, поскольку на очередной запрос ответило эхо — протяжным «хрясть!».
Повторная встреча с Сергеем Марковцевым — здесь, в «Лоадикеи», в шесть вечера. Но уже после того, как бойцы покинут дом Джамиля вместе с оружием — крайне нежелательный вариант, сопряженный с риском, — и обоснуются в «армянском» «Баб-апь-Джинеине».
Фактически до часу дня Артемов не мог предпринимать никаких шагов. Хотя понимал, что бездействие ничуть не лучше. Теперь все зависело только от Марка.
Уверен ли он, что до 13.00 полицейские не обнаружат разбитую машину и не «пробьют» ее временного владельца? И другой вопрос: что он сделал с пострадавшим в дэтэпэ? Вряд ли оставил на месте. С другой стороны — не повезет же он труп в багажнике? Это уже из «Фантомаса»: «Труп в зеленом чемодане».
Однако группу нужно срочно перебазировать.
— Выполняй распоряжение Марка, — сказал Артемов. И вспомнил Стофферса в аналогичной ситуации, когда немец сидел на чемоданах в измайловской гостинице. Подумал, что ему не привыкать переезжать с место на место, менять решения. Он просто боевик, не разведчик, каковым был, к примеру, Сергей Марковцев.