Приказ обсуждению не подлежит
Шрифт:
Когда я указал место хранения диверсионного заряда, двое оперативников спустились в бетонированный погреб. Я в это время сидел на металлическом стуле, прикованный левой рукой к правой руке оперативника наручниками. Не вставая, я ударил ногой в пах полковника Демчева, стоящего передо мной, поднырнул под руку сцепленного со мной оперативника и ударил его в висок. Потом снес подсечкой еще одного эфэсбэшника, который, падая, ударился о крышку люка… Бросил в погреб запаску от «Жигулей» и стул, на котором сидел, не давая выбраться двум операм. Я вместе с бесчувственным опекуном, с которым был по-прежнему скован наручниками, сблизился с погребом и захлопнул крышку.
Свалил с ног следователя прокуратуры Пинковского.
Пинковский ударился о стеллаж головой и потерял сознание. Я при помощи отрезка трубы заблокировал оперативников в погребе, просунув ее в проушины. И только после этого смог воспользоваться оружием, которое было разложено на полу. Из бесшумного пистолета «амфибия» я стреножил двух водителей джипов, которые бежали к гаражу. Потом я достал ключи из кармана оперативника и освободился от наручников.
…Забрав у оперативников рации и сотовые телефоны, я переоделся в костюм одного из них и воспользовался джипом со спецномерами. На нем я приехал в Москву…
15 декабря 2002 года.
Следственный изолятор г. Рустави, Грузия
…Вместе со мной в двухместной камере находился человек — грузин по национальности, имени которого я не знаю. Но в один из редких моментов, когда он говорил (в основном угрожал мне: «Когда ты уснешь, я тебя убью»), он рассказал, что у него был сложный перелом бедра и теперь в его кости находится титановый штырь.
Что подтверждалось длинным шрамом на наружной поверхности его бедра…
Когда я задушил сокамерника, я разбил унитаз и воспользовался острым осколком как скальпелем, а проволокой, которая стягивала резиновую муфту, — как инструментом для вынимания штифта из кости. Я сделал глубокий надрез в районе ягодицы сокамерника…
Продев проволоку в ушко штифта и сделав петлю, я стал рывками тянуть штифт на себя… С помощью титанового штифта я раскачал кирпичи под окном и вытащил прутья решетки, а также металлические пластины-"реснички". Окно выходило во двор тюрьмы и для побега интереса не представляло.
Я спрятался под кроватью, оставив труп на виду. Когда принесли ужин, в камеру ворвались два охранника.
Обычно они не заходили в камеру, но, увидев окно без решеток, ворвались внутрь и поспешили к окну. Я воспользовался этим и снес ближайшего ко мне охранника подсечкой. А когда вылез из-под кровати, добил его и переключился на второго контролера.
Я надел форму контролера СИЗО и вооружился двумя пистолетами «грач»… На КПП я убил двух охранников и вышел из тюрьмы. На парковочной площадке стояли несколько машин. Я выбрал «Мерседес», за рулем которого сидел человек лет тридцати — тридцати пяти. Я навел на него оба пистолета, и водитель сказал мне: «Садись». По его сотовому телефону я связался со своим руководством…
«Расскажи про Марка, — попросила Марта. — Хочу знать о нем». Но как рассказать про человека, который, по его словам, привык работать руками, так как всякие там газы и отравленные пули портят диверсионный дух…
— Ну… — Артемов на минуту задумался. И продолжил в вопросительных тонах:
— Он сильный человек, так?
— Наверное, — улыбнулась Марта.
— Вообще-то его зовут Сергеем. Он здорово похож на Пирса Броснана. Всегда носит черные очки — потому что от его взгляда женщины так и падают. Что еще?.. Да, он не расстается с фотографическим сотовым телефоном, его карманы набиты взрывающимися пейджерами.
У него есть индивидуальный спасательный модуль — типа миниатюрной подлодки. Любимые средства передвижения — параплан и доска для серфинга. Он похож на меня — только он выше, красивее и моложе. Да, чуть не забыл: с женщинами он напористо нежен, друзей у него, кроме меня, нет, а с врагами он беспощаден.
— А если серьезно?
— Буквально в двух словах: он — «парень из общежития», авантюрист, никудышный семьянин, богохульник и лицемер.
— Как и я. Он на меня похож, не находишь?
Москва, штаб-квартира ГРУ
Распечатка телефонного разговора: Андрей (абонент 1) — Борович(абонент 2).
Телефон абонента 1: 387 (код Боснии) 71 (код г. Сараево) 34-90-91.
Телефон абонента 2: 942-18-18 (г. Москва).
АНДРЕЙ: Здравствуйте, это Андрей.
БОРОВИЧ: Как у тебя дела?
АНДРЕЙ: Все по-старому.
БОРОВИЧ: Докладывай, я жду.
АНДРЕЙ: Клиенты в норме, сидят напротив, чего еще докладывать?..
БОРОВИЧ: Почему не позвонил в условленное время?
АНДРЕЙ: Пытался. Связь была плохая. Поэтому звоню по городскому телефону.
БОРОВИЧ: Ты свихнулся, что ли?..
"Коротко, — бросил под нос Ленц, отчетливо представляя начальника управления "М", бросающего телефонную трубку. — А длиннее и не надо".
Борович прокололся на одном из решающих этапов.
Пусть не он сам совершил ошибку, но кто-то из его людей.
Большая часть телефонов «боровичской конторы» прослушивалась оперативниками ГРУ, перехватывалась часть радиосообщений. Но при всем желании нельзя было поставить на контроль все средства связи, не засветившись. Не столь мощные, как в военной разведке, но в управлении "М" все же были средства, позволяющие обнаружить доступ к их линиям связи.
Спрут был уверен, что этот перехваченный телефонный разговор касался заложников. Он и раньше предполагал, что их вывезут на территорию бывшей Югославии.