Приказ – огонь на поражение (Рекруты удачи)
Шрифт:
– Жень, возьми пацана. – Меня вдруг озарила идея. – Ты у нас самый здоровый…
– Бессмысленно, – нахмурился Иванов. – Если брат заминировал дом, прекрасно зная, что Умар тоже может погибнуть…
– Доверьтесь мне, Петрович. – Я постарался придать своему голосу уверенности, хотя сам здорово сомневался в правильности своей бредовой идеи. – Я по дороге поясню… Женя, получается, въезд свободен?
– Ага, свободен. – Петрушин легко взвалил на плечо слабо упирающегося мальчишку и направился к выходу. – Добро пожаловать под залп из четырёх гранатомётов!
– Шакалы!!! Бараны!!! – Наш худосочный пленник извивался
– Не ори, будь мужчиной, – на ходу бросил я. – К вечеру у тебя начнётся гангрена, и ты сдохнешь как собака. Твои кровники будут на радостях пить вино и жрать чепилгаш. А мы тебя в нормальный госпиталь положим, там тебя прооперируют и через неделю отпустят. Мсти тогда сколько влезет…
Спустя пару минут наш «бардак» уже потихоньку набирал скорость, неохотно разгоняясь вверх по улице. Мы все притаились под бронёй, ощетинившись стволами через бойницы, а камикадзе Петрушин сидел наверху, прямо на башне, крепко прижав к себе раненого мальчишку, и тихо матерился.
– Как сейчас влупят по нам с четырёх стволов! – горячо дыша мне в ухо, крикнул полковник, пересиливая рёв двигателя. – Гляди, Костя, если ты ошибся в расчётах, гореть тебе в аду!
– Вместе с вами, полковник, – пробормотал я. – Вместе с вами…
Расчёт мой был прост, но пребывал несколько в стороне от железной военной логики и основывался по большей части на зыбких житейских аргументах. Да, Саламбек заминировал дом, заранее предполагая, что в случае вторжения его младший брат погибнет вместе с врагами. Случись это – он поплакал бы на могилке, объявил брата шахидом и поклялся бы отомстить грязным свиньям, вторгшимся в его дом. Здесь всё верно…
Но! Одно дело, когда твой брат погиб при вторжении захватчиков… и совсем другое – собственноручно убить его. Смотреть через прицел на беспомощного мальчишку, выдавливать слабину спускового крючка и думать, думать, решать сложнейшую дилемму…
Кроме того, в засадной группе Саламбека могло и не быть. Ведь они наверняка успели пообщаться с главой администрации и ждали, что мы рванём вниз по улице. Так вот, если Саламбек не сидит в засаде и среди четырёх гранатомётчиков нет типа с явной патологией… вряд ли у кого из них подымется рука стрелять по «бардаку», на котором едет брат их командира! Тем более что им придётся действовать в режиме жёсткого цейтнота и на ходу принимать столь суровое и ответственное решение.
И если я недаром ем свой хлеб и кое-что соображаю в особенностях человечьих душ, скорее всего хлопцы растерянно опустят свои грозные стволы…
– Последний дом! – Саня Жук прибавил газу и автоматически зажмурился. – Ну, спаси господи…
Беспрепятственно проскочив околицу, «бардак» наш вырулил на дорогу и припустил на всех парах прочь от враждебного села.
– Всё! – заорал сверху Петрушин. – Спецназ акбар, хлопцы – аривидерчи!
Я высунул голову в люк: позади нас, на дороге, топтались четверо мужиков, что-то злобно орали и потрясали бесполезными теперь гранатомётами. Вид у чеченских воинов был скорбно-озадаченный и отчасти подопущенный.
Во мне вдруг как будто рассыпался какой-то стержень, душа обмякла и возжелала восторженного щенячьего воя и диких криков вперемешку со слезами радости. Унимая неожиданный порыв, я нагнулся к также
– Серый, что такое по-чеченски «Массо а гулбеллачарна тера»? Или «тхера»?
– Ну, это смотря в каком контексте. – Лейтенант, не успевший отойти от ситуации, напряжённо наморщил лоб. – Это откуда?
– Это Умар сказал, когда активировал пульт.
– Хм… Вообще это тост. Довольно своеобразный юмор у этих чеченских малышей…
– Тост?!
– Да, тост. По-русски звучит примерно так: «За всех собравшихся»…
ГЛАВА 8
Абай Рустамов
Салам тебе, уважаемый читатель! Это опять я, неутомимый вервольф Абай. Пусть не оскудеют твои пастбища, пусть бараны твои не болеют, а враги сдохнут от чёрной зависти. Сразу переходим к делу, некогда тут пустые разговоры болтать.
Я сейчас опять в Джохаре, сижу в «рафике», неподалёку от кафе «Азамат», что на Маяковского, рядом с Театральной площадью. Сегодня шестое сентября, пятница, святой день для правоверных. Рядом мои боевые братья, верные телохранители, Мовсар и Ваха, за рулём – Рашид, моя правая рука. У нас намечается ответственная операция. Я смотрю в окно машины и молча думаю. Никто не говорит, все смотрят на меня и ждут.
Ты думаешь, отчего это бесстрашный абрек такой печальный и суровый? Я не печальный, я просто сильно озабочен. Проблемы у меня.
Началось всё во вторник. Утром рано Хамза позвонил мне, попросил приехать. Я быстро подъехал, тут рядом. Да, скажу, где это «тут», – в Шалунах. У Хамзы в равнинной части три явочные квартиры: в Гудермесе, Шалунах и Урус-Мартане, в случае чего он переезжает куда надо. А если совсем опасно – несколько раз такое бывало, – он утекает за «границу», в Хасавюрт, Назрань или Владикавказ, там у него тоже базы. Но большую часть времени Хамза проводит в Шалунах, по крайней мере, в последние полгода.
Итак, приехал я, спрашиваю: что, срочная работа? Он улыбается, говорит: нет, работы нет, просто надо прогуляться в Джохар, спросить у одноногого Ибрагима: не передали для Хамзы продукты?
Я посмотрел на него: не шутит ли? У него целый взвод в шестёрках, за продуктами есть кому сбегать! Нет, не шутит, повторил: хочу, чтобы лично ты съездил.
– И что, если передали?
– Надо забрать и привезти.
– Хм… ну хорошо, сделаем. Продукты так продукты.
– И по дороге смотри, береги себя. – Хамза подмигнул мне. – Езжай один, никого больше не бери. И вообще, езжай так, чтобы тебя не досматривали на постах. Продукты мне нужны в целости и сохранности. Ты меня понял?
– Понял. Что, такие ценные продукты?
Вот конспиратор! Сразу бы сказал, что ценный груз доставить надо, никому другому поручить нельзя. А то – продукты! Сколько он меня знает, мог и сразу прямо сказать. Однако не хочет говорить – не надо. Он деньги платит, я работаю, никаких проблем.
– Шутки шутками, но… ты сам их не ешь. – Хамза стал серьёзным. – И другим не давай. Там мои любимые продукты, я не хочу, чтобы они пропали.
Я чуть рот от удивления не разинул. Биологическое оружие, что ли? Или яды? Мы такими вещами раньше никогда не занимались, это же масштабные диверсии с большими жертвами, в том числе и среди наших! А у нас основной курс – идеологическая война.