Приказ – погибнуть
Шрифт:
– Вить, ты уже давно на этой квартире? – внезапно спросил Николай, осматриваясь по сторонам заинтересованным взглядом.
– Да нет, всего три дня, – наливая в чашки новую порцию кофе, ответил Виктор. – Во вторник приехал и вот с тех пор сижу затворником, выходить не разрешается. Продукты водитель Константина Константиновича привозит, мусор, и то он выносит. Не жизнь – малина; если б не детективы, со скуки помереть можно было б. Но теперь ты приехал, будет повеселее.
– Константин Константинович – это тот тип с бровями Брежнева, да?
– Угу, он самый. Так тебя что, тоже Константин Константинович завербовывал?
– Ну, да, сегодня нашел и сегодня же еще тепленького привез. Я только к родителям деньги оттарабанил и заявление в колхоз накатал – и все, ту-ту, поехали.
– Прямо как у меня, только мне он три дня дал, и ехал я сюда самостоятельно. А ты бумаги подписывал?
– А как же! – заверил его Николай. – Слушай, Вить, а ты не в курсе, что почем?
– В смысле?
– Ну, зачем нам вообще туда топать-то? Вроде и так достаточно навоевались?
– Он тебе что, ничего не сказал? – удивленно вытаращил глаза Виктор.
– Да нет, лишь намекнул, что оттуда надо что-то забрать. Нечто весьма ценное, а что именно – не сказал. Я хотел его спросить, но передумал. Так что можешь считать меня болваном, но я ни сном ни духом.
– Все понял, ввожу курс в тело, – попробовал пошутить Виктор, но сразу почувствовал, что шутка не удалась. Крякнув, хлебнул из чашки большой глоток обжигающе горячего кофе и смущенно развел руками. – Короче, слушай. Последний бой ты, конечно, помнишь? Так вот, в первом караване… мы там еще долго копались, ну, помнишь или нет?
– Угу, – утвердительно кивнул, жуя пряник, Николай. Его глаза блестели от любопытства; уши, казалось, вытянулись, словно антенны.
– Так вот, там мы нашли мешок с драгоценностями, а когда начался минометный обстрел, я спрятал его в расщелине. Вот и все.
– Вот это да! – восторженно воскликнул Николай. – Прямо остров сокровищ! Одно непонятно: зачем туда переться пехом, когда можно спокойно слетать туда-обратно на вертушке? В общем, непонятно.
– Мне тоже непонятно, – Виктор пожал плечами. – Я спросил об этом у Кос Косыча, а он говорит, мол, так надежнее.
– Да куда уж надежнее – плюхать через кишлаки, не зная ни минных полей, ни горных троп. – Николай с досады махнул рукой, едва не опрокинув дымящую паром чашку.
– Да я тоже думаю, что веселого тут мало, а вот карт хоть отбавляй: всякие разные, и с минными полями в том числе. Да что я тебе говорю, вон они в столе лежат. Дали, как говорится, для предварительного ознакомления.
– А как с прочим? – имея в виду экипировку, спросил Николай.
– Да все в норме! Оружие – какое выберешь, бинты, промедол, пантоцид… Патронов и жратвы сколько унесем. В общем, жить будем как на орбите. Помнишь, генерал из округа приезжал и утверждал, что питание военнослужащих в ОКСВА по калорийности не уступает пище космонавтов? Он, наверное, так и ел. А наш горелый недопеченный хлеб помнишь? До сих пор от него изжога.
– Это ты, Вить, немного сгущаешь краски. Батаев тебе писал, что к дембелю наша пекарня на один белый хлеб перешла, – справедливости ради уточнил Козулин, продолжавший рассматривать кухню.
– И то правда. Значит, у сменивших нас не было изжоги! – смеясь, согласился Виктор и, встав, вылил остатки своего кофе в раковину.
– Итак, все участники нашей маленькой экспедиции в сборе! – одобрительно заметил шеф, теребя золотую запонку, снятую с рукава рубашки, потом нахмурился и, бросив это занятие, пристально посмотрел на Льва Игнатьевича. – Так вы говорите, Молотова не удалось привлечь ни одним из имеющихся у нас способов? Ну что же, тем хуже для него. Надеюсь, вы также позаботитесь и об инвалиде.
– Обязательно позаботимся, – улыбка Льва Игнатьевича вышла кривой, – а как же, об инвалидах в первую очередь, у нас иначе нельзя…
– Ладно, хватит изгаляться, – прервал его Прокофий Иванович и уверенным движением прикрепил запонку на ее законное место, – перейдем к делу. Первое: как у них с физподготовкой? Парни наши не расслабились в мирной жизни?
– Нормально, сам проверял; к тому же я к ним тренажеры завез, так они с них от безделья не слазят. Как ни загляну, так они качаются, качаются, словно и не устают вовсе.
– Хорошо, доложите об экипировке. Кстати, – спохватился Прокофий Иванович, – оружие пристреляли?
– Обижаете! В первую очередь.
– Так что с экипировкой?
Лев Игнатьевич полез в карман и, вытащив большой коричневый блокнот, принялся читать:
– Оружие «АКМС» – четыре штуки, подствольный гранатомет «ГП-25» один, гранаты «РГД-5» – десять штук, «Ф-1» – двенадцать штук. Продовольствие: высококалорийные концентраты – десятидневный запас. Снаряжение: фляги двухлитровые – восемь штук; боевые жилеты – четыре штуки, пантоцид…
– Довольно, хорошо, остальное не важно; главное, не забудьте о промедоле, – многозначительно заметил шеф и почесал за ухом. – Нам совсем ни к чему, чтобы они таскали на себе раненых.
– Мы уже все подготовили. «Обезболивающее» будет надежно, как морг, – попытался скаламбурить Лев Игнатьевич и посмотрел на начальника, ожидая одобрения, но тот сидел с совершенно равнодушным выражением лица и лениво листал газету; затем оторвал от нее взгляд и неожиданно громко потребовал:
– «Обезболивающих» должно быть только три. Один из них, хоть на четвереньках, хоть ползком, но должен добраться до границы. И вот что: неплохо бы им парочку хороших ножей.
– Обижаете, Прокофий Иванович: в комплекте с автоматами идут штык-ножи, сделанные по спецзаказу.
– Что ж, отлично! Альпинистское снаряжение им, я так понимаю, не понадобится? – И, получив утвердительный ответ, продолжил: – Значит, главное для этой компании – не столкнуться с моджахедами, но будем рассчитывать на их опыт. Также запретите им входить в контакт с советскими войсками. В случае обнаружения они должны оторваться и даже, если потребуется, применить оружие. Если спросят, почему они должны это делать, объясните соображениями секретности: мол, вывоз драгоценностей из сопредельной страны в случае, если дело будет предано огласке, чреват осложнением международных отношений. А сейчас вот что, Лев Игнатьевич: давай-ка еще разок просмотрим предполагаемый маршрут движения. Я думаю, мы ничего не упустили, но проверить не помешает. – Он махнул рукой в сторону стоящего в углу старинного шкафа: – Будь добр, принеси-ка оттуда карты. Они вон в том ящичке.