Приказ – погибнуть
Шрифт:
– Вот ведь черт, кто бы мог подумать, что искать клады так тяжело, долго и, самое главное, не весело?!
– Потерпи, – подмигнул ему Мишка, – еще повеселимся, духи помогут!
– Типун тебе на язык, на хрена мне такое веселье? – огрызнулся Володька.
Мишка ничего не ответил, лишь неопределенно пожал плечами.
– Не нравится мне все это! – тихо произнес Николай Козулин. – Что-то больно сильно наш поход на какую-то авантюру смахивает. Отвык, что ли, или боюсь? Не пойму. – Он приподнялся на локте и посмотрел на остальных.
– Не дрейфь, Маня, я Дубровский, – Мишка попытался пошутить, но во внезапно наступившей тишине шутка почему-то не прозвучала. Тогда Батаев обиженно пожал
Уже смеркалось, когда Бебишев проснулся и, поднявшись на ноги, огляделся по сторонам. Чуть в стороне на небольшом валуне сидел Николай и пристально вглядывался куда– то в даль.
– Почему ты меня не разбудил? – требовательно спросил Виктор своего друга.
– Мне не спалось, – ответил тот. – Зачем же было будить тебя? Понимаешь, Вить, лезет мне в голову всякая чепуха!
Виктор подошел к другу и молча опустил руку на его плечо. Его голову тоже посещали всяческие сомнения, но они еще не созрели, не оформились во что-то зримое, и он пока не желал ими делиться.
– Пора, – скорее подумал, чем произнес бывший замкомвзвода и направился к все еще спящим ребятам.
– Виктор! – догнав шедшего впереди всех Бебишева, прошептал Чепиков. – Надо где-то набрать воды, а то у нас только на сутки осталось!
– Я знаю, – не сбавляя темпа, кивнул Виктор. – Сегодня будем проходить кишлак, там и наберем.
Кишлак, о котором шла речь, находился на краю одной из так называемых духовских зон, которых по всему Афгану было разбросано до чертовой матери. Сегодня днем Виктор долго вертел в руках карту, выискивая и запоминая мельчайшие детали предстоящего пути. Слева находились вражеские укрепрайоны, вправо от них пролегало обширное минное поле, вплотную примыкавшее к подножию гор. Сами горы и пролегавшие через них тропы были помечены на карте как район сплошного минирования авиационными противопехотными минами. Такие мины не раз попадались Виктору раньше. Они, как он слышал, имели самоликвидирующее устройство, срабатывающее через несколько суток. Но были ли разбросанные в этих горах мины самоликвидирующимися – этого он не знал, а переться по неведомому минному полю, подвергая ребят неоправданному риску, у него не было ни малейшего желания. Сколько Виктор ни елозил по карте, но найти места более удачного, чем предложил Константин Константинович, не смог, и потому с немалой долей смущения остановился на изначальном варианте пути. Предстоящая дорога проходила как раз по краю укрепленных районов, пересекая раскинувшийся в низине кишлак. Его предстояло пройти ночью, ближе к утру, когда все правоверные уже спят, и потому можно было надеяться на удачу. Да и кто станет высматривать маленькую группу, когда душманы прекрасно знали, что советские обычно являются не одной сотней, задолго до своего пришествия заявляя о намерениях воем моторов и звуком лязгающих гусениц. Так что моджахедам не было особой нужды выставлять бдительную охрану. Вот на это спокойствие, или попросту на духовское головотяпство Виктор и рассчитывал, когда принимал решение двигаться через кишлак.
– Блин, как он плечо, гад, натер! – вполголоса выругался Чепиков, поправляя на плече лямку от рюкзака.
– Обратно пойдем – легче будет, – так же тихо заметил Михаил. – Жратва кончится, и патроны, глядишь, немножко подрасстреляем.
– Типун тебе на язык! – буркнул Николай и, подскочив, двинул коленом своего слишком боевито настроенного товарища по заднице.
– Ну, вот, опять дубинная дипломатия в действии! – притворно обиделся Батаев и даже не повернулся, чтобы лицезреть своего обидчика, посчитав того слишком ничтожным, чтобы удостаивать его вниманием.
– Тише вы, черти! –
Через несколько сот метров каменная гряда вплотную примкнула к дувалу, высота которого колебалась от двух с половиной до трех с половиной метров и представляла собой глиняный монолит. Глядя на него, Виктор только хмыкнул. Он всегда удивлялся способности «чучмеков» строить из обычной глины почти настоящие замки.
– Ого-го, – покачал головой Чепиков, глядя на высоту стены, через которую им предстояло перебраться.
– За мной! – прошептал Виктор и бесшумной тенью скользнул вдоль выщербленной пулеметными пулями стены.
Наконец он остановился и показал рукой вверх. Вершина стены была разрушена прямым попаданием снаряда. Бебишев огляделся по сторонам, прижав палец к губам, попросил соблюдать тишину и прислушался. Все было тихо. Тогда он резко подпрыгнул и ухватился за край стены. Глиняная крошка посыпалась вниз, кусок стены норовил отломиться, но выдержал, и Виктор, подтянувшись, перемахнул через стену и тяжело плюхнулся на землю. Только оказавшись на другой стороне, он понял, что впопыхах забыл снять рюкзак, и, подивившись самому себе, подставил плечо уже спускающемуся со стены Николаю.
– Держите! – глухо донеслось с противоположного края дувала, и замкомвзвода подставил руки в место предполагаемого приземления рюкзаков. Первый из них полетел чуть дальше и тяжело шлепнул принимающего по голове, но, как оказалось, Виктор все же сделал свое дело, и на землю рюкзак упал мягко, почти без звука. Так практически никто не пострадал. Мысленно выругавшись, Бебишев, стараясь исправить свою ошибку, отошел чуть подальше, и второй рюкзак, упавший ему на кончики пальцев, нарушил нестойкое его равновесие и увлек вперед так, что следующий рюкзак, брошенный почти тотчас, огрел Бебишева по горбушке. Беззвучно охнув, Виктор повалился вперед и, упав под самое основание стены, почувствовал, как ему на голову сползают чьи-то ноги.
– Затоптали, лоб вашу мать! – прикрываясь руками от осыпающейся крошки, прошипел Виктор. – Чепик, ну ты слезешь наконец с моей морды, а?
Где-то в кустах беззвучно давился хохотом Козулин.
Последним перелез стену Батаев и, отплевываясь от глины, прогундел:
– Темно как у негра в жо…
– Радуйся! – Виктор, наконец, поднялся на ноги и теперь отряхивался от осыпавшей его пыли. – Все, ребята, молчим!
С этими словами он осторожно пошел вперед. Остальные, поспешно надев рюкзаки, двинулись следом. Где-то вдалеке заорал ишак, ему ответил другой, и они завели свой неспешный разговор, надрывая своим ревом и без того встревоженные души. Впереди в воздухе что-то мелькнуло, и через секунду мимо них бесшумной тенью пронеслось нечто небольшое и стремительное.
«Сова? – подумал Виктор, задирая голову вверх в надежде разглядеть это что-то. – А может, летучая мышь?»
Он задумался, и как-то сама собой пришла мысль, что сейчас такой же черной тенью кружит над ними смерть, видя в них не четырех хороших ребят, а лишь возможную поживу. Он усмехнулся и отогнал глупые мысли. Почему-то ему очень захотелось на озеро: утро, солнышко всходит из-за горизонта, удочка вздрагивает от резких рывков крупной рыбы, поплавок скачет по воде как заведенный…
Ветер, пришедший с гор, ударил в ноздри и наполнил легкие приятной свежестью. Виктор, словно очнувшись, напряженно вслушиваясь в царившую вокруг тишину, прибавил шаг. Ишаки, наоравшись вволю, стихли. Вот впереди хрустнула ветка. Сержант предостерегающе поднял руку и остановился. Чуть левее раздались шаркающие шаги и тяжелое пыхтение. Скрипнула дверь, и опять наступила тишина. Снова заорал ишак. Виктор вздрогнул, поправил на плече рюкзак и двинулся дальше.