Приказ – погибнуть
Шрифт:
– Как там обстановка? – спросил он приглушенным шепотом, будто боясь, что его услышат.
– За темно-серой «Волгой» можешь трогать, – сквозь треск помех донесся до него чей-то глухой голос.
– Хорошо, я понял! – незнакомец отключился, сунул рацию обратно в сумку и стал дожидаться появления темно-серой «Волги».
Времени это заняло немного. Вместе с клубом пыли из-за поворота вылетела ожидаемая легковушка. Незнакомец пригнулся и замер.
«Вот зараза! – сбавляя обороты, подумал водитель «Волги». – Нашел место, где остановиться! Что он там делает, сукин сын? Да он спит! – увидев опустившегося на руль Молотова, заключил водитель «волжанки». – Пьяный, наверное! ГАИ на него нет!» Водитель сплюнул и, зло выругавшись, полетел
Едва легковушка исчезла из вида, убийца водителя поднялся, надел перчатки и, подвинув свою жертву к дверце, запустил двигатель. Затем, подумав, вернул тело на место и уселся на еще теплые колени убитого. Включив сразу вторую скорость, он наподдал газу, и грузовик, взревев мотором, покатил к скрытому повороту. Оставив руль прямо, он направил «ЗИЛ» в сторону обрыва и, схватив рукой сумку, выпрыгнул. Тяжелая машина сбила ограждение и, падая, начала заваливаться на левую сторону. Открытая дверца распахнулась еще шире, и из нее выпало мертвое тело Сергея, на которое тут же тяжело грохнулся опрокинувшийся сто тридцатый «ЗИЛ».
«Порядок!» – довольно потирая руки, подумал лихой «попутчик» и, еще раз оглянувшись назад, быстро побежал к подъехавшим красным «Жигулям».
– Все сделал как надо? – спросил человек, сидевший за рулем.
Незнакомец кивнул и, прыгнув на переднее сиденье, пристегнулся ремнем. «Жигули» взревели мотором, из-под колес вырвался столб пыли, и уже через несколько секунд на месте аварии не было ни одной живой души.
К обеду Бебишев рассчитывал быть на месте. Увы, каждый пройденный километр давался все труднее и труднее. Рюкзаки, опустевшие почти наполовину, почему-то не казались легче и до боли врезались лямками в плечи. Кроссовки жгли натруженные ступни, и нудно ныли икры.
«Нужен длительный привал, – совершенно справедливо рассуждал Виктор, понимая, что сделает его не ранее, чем прибудет на место. – Цел ли еще клад?»
Иногда сержанта начинали терзать мысли о том, а был ли он вообще. Может, не было никаких драгоценностей, и все это сверкание камней – не что иное, как игра больного воображения?! Может, все это ему приснилось, а он воспринял сон как восстановление утраченной памяти?
«Нет, не может быть! – Виктор старался отогнать от себя подобные мысли, хотя они упрямо лезли в голову. – Ведь и ребята говорят, что помнят, как мы что-то рассматривали, находясь возле первого каравана. Но были ли это на самом деле сокровища, а не, например, карты? Или еще какая дребедень? Скорей бы дойти, чтобы наконец убедиться в своем несумасшествии, или наоборот. Нет, нет!» – словно заклинание повторил Виктор. Мелькающие в мозгу бриллианты – не бред, иначе КГБ никогда не заинтересовался бы его рассказами. И если он организовал экспедицию, то им что-то известно. «Но что? И откуда у них подобная информация? – задавал вопрос Виктор и сам же на него и отвечал: – Значит, не зря едят свой хлеб, работают!» Придя к такому выводу, Бебишев сперва нахмурился, потом улыбнулся и, поднеся к лицу компас, проверил правильность выбранного направления.
…Он без труда узнал открывшуюся перед ними долину. За прошедшие годы здесь ничего не изменилось, да и чему было меняться? Каменные скалы время разрушает медленно. Все осталось прежним, лишь на склоне первого попавшегося на пути пригорка появился невесть откуда взявшийся там разбитый рыдван, чуть дальше зияла неглубокая воронка от разорвавшейся авиабомбы. Она и эта раздолбанная автомашина несколько разнообразили серый, унылый ландшафт.
Чем ближе Виктор подходил к хребту, на котором полегли ребята из его взвода, тем быстрее становился темп его шагов. На открытой местности негде было укрыться, и они шли по прямой, не прячась, надеясь только на свою удачу. На спуске очередного хребта под ноги попалась груда свежих гильз, рядом валялся окровавленный кусок бинта, а чуть в стороне лежала изувеченная осколками каска. Сотней метров дальше в центре нагромождения камней среди окровавленных тряпок и остатков каких-то ящиков лежали десятка полтора ишаков, уже вздувшихся и распространяющих тягостное зловоние.
– Да, воюют ребята! – тихо произнес Николай.
– Совсем недавно, – заключил Мишка, окинув взглядом арену боя. – Сколько бьем их, а они все ходят и ходят! Упорные, гады! – уже с уважением добавил он и, вдохнув смердящий воздух, брезгливо поморщился.
Преодолев последние километры, они наконец очутились у заветной скалы. Виктор скинул с себя рюкзак и, встав на колени, принялся с лихорадочной быстротой отгребать щебенку. Михаил попытался помогать, но быстро понял, что только мешает, и, поднявшись, отошел в сторону. Кое-как выкатив из ямы двухпудовый валун, Виктор запустил руку в мелкий гравий, все еще усыпающий поверхность образовавшейся ямы, что-то там нащупал, схватил и потащил вверх. Мышцы его напряглись, лицо стало цвета зрелой вишни. Дело, наконец, сдвинулось с места, и Виктор, увлекая за собой увесистый мешок, полетел на выброшенную ранее щебенку. Мешок шлепнулся о каменистый грунт и, стряхнув с себя слой пыли-грязи, завалился набок. Он был изрядно потрепан, с белыми и зеленоватыми разводами, но, как ни странно, на вид казался еще крепким и уж точно целым. Виктор не стал долго им любоваться, а развернулся и начал быстро укладывать его в РД.
– Давай посмотрим! – чуть слышно предложил кто-то из ребят, но спешивший поскорее начать обратный путь сержант даже не понял, кто именно.
– Потом! – не прекращая укладывать трофей, устало отмахнулся Виктор. У него даже не осталось сил, чтобы порадоваться своей правоте. – Надо уходить! Быстрее! – Он застегнул рюкзак и, закинув его за плечи, резко поднялся.
Четверка кладоискателей без лишних вопросов заспешила в обратный путь.
– Все, баста, привал, отдыхаем! – выдохнул Виктор, опускаясь на вожделенную землю, и, не снимая рюкзака, прислонился спиной к серому камню, похожему на огромное кривое колесо. На мгновение ему стало так хорошо, что он невольно зажмурился. Блаженство ничегонеделания окутало его раскинутые во все стороны конечности. Увы, из нирваны его вырвал голос Михаила.
– Так, богатенький Буратино, покажешь монетки, а? – подсаживаясь рядом, совсем как кот Базилио, промурлыкал тот.
Виктор с видимой неохотой стряхнул со своих плеч рюкзак и, подтянув к себе на колени, вытащил из него тяжелый мешок.
– На, изгаляйся над сокровищами дедушки! – с этими словами он протянул его Михаилу и в притворном горе закатил глаза.
Любопытство пересилило усталость. Батаев осторожно развязал стягивающий горловину шнур и аккуратно высыпал содержимое мешка на ровную каменную площадку.
– Ух, ты! – от увиденного в глазах Мишки забегали огоньки восхищения. – Вот это цацки! Это, чур, мое! – он протянул руку и приподнял над землей сверкающую в лучах послеполуденного солнца золотую, богато украшенную рубинами брошь.
– А ты руки мыл? – подошедший к ним Николай сделал сердитое лицо и погрозил пальцем. – Нет? А лапаешь! Положи на место, а то тебе… – он не договорил.
Батаев сделал плачущее лицо и, опустив глаза, возопил:
– Хозяина, хозяина, все верну, все верну, только не бейте! – Он чмокнул брошь губами и бросил ее в общую кучу.
Тем временем Чепиков высыпал из рюкзака сухпай и покосился на Михаила.
– Эй, вы, клоуны, давайте есть, а то скоро опять топать! – сердито буркнул он и, взяв банку тушенки, принялся открывать ее штык-ножом.
Виктор, услышав его слова, сел на корточки, но почувствовав ноющую боль в икрах, опустился на колени и, окинув груду драгоценностей бесконечно уставшим взглядом, согласно кивнул:
– Ребята, и правда, давайте есть! Вы вскрывайте банки, а я пока все это добро соберу!
Ухватив одной рукой мешок, он другой принялся водворять на место рассыпанные драгоценности, швыряя их так безжалостно, будто это были простые камни.