Приказано выжить!
Шрифт:
Изяслав смотрит на меня, машу ему рукой - пусть отправляет дружину в крепость к Трувору. У нас там назначено место сбора, подождут меня там. С собой возьмут только котлы, всё остальное давно приготовлено на месте.
Прохожу в кузню к Головне, присаживаюсь на лавку. Мастер замечает меня и, бросив раскалённую заготовку в кадушку с водой, подошёл, снимая рукавицы:
– Опять варяги?
– Они…
– Скоро придут?
– Мстишу ждём, придёт - скажет.
А что ещё говорить - и так всё ясно и ему, и, тем более, мне.
– Вот примерь, новую бронь тебе сковали, получше
– От всего сердца благодарю.
– Поблагодарил мастера.
– Себе-то смастерил хоть что-то?
– Ты за меня не переживай, ты о себе лучше думай. Да не лезь там в каждую дырку - все собой не заткнёшь. Да помни - мы без тебя никто, и звать нас никак.
Кивнул головой мастеру, отвечать не стал, да и что тут ответить - без слов понятно.
Примерил обновку, получилось то, о чём мы с ним разговаривали ещё в Опочке, перед нашим переездом, да не стали замудряться из-за нехватки времени и сил. Почти пластинчатая броня, только пластинки тонкие. За основу взяли кольчугу, взятую с боя у Бирки. Тяжеловата, отвык я за это время в броне ходить. Жилетку, что мне в свое время Любава сшила, с кармашками внутренними под стальные пластинки, я ещё иногда ношу, а вот всё остальное железо я как-то забросил. Придётся привыкать заново. На голову шлем с личиной, наручи, наколенники - и не встать, ни сесть. Нее - так дело не пойдёт. Благодарю своего товарища, снимаю с себя всю защиту, укладываю в мешок - надену в крепости. Отвык от такой нагрузки, даже коленки дрожат, ослабел, бедолага. Пора перекусить - повариха наша, Весея, там, поди наготовила. Что ж добру-то пропадать.
Пока обедал, прибежал посыльный - ладья на подходе. Взял в узел приготовленные вещи, поблагодарил за обед, попрощался, да и пошёл на пристань.
Заскрипел борт ладьи, притираясь о брёвна причала. Надо бы озадачить Бивоя сплести из канатов подобие транцев - нечего борт обдирать. О чём ему и сообщаю. Открывший было рот для доклада, кормщик быстро его захлопывает с характерным звуком, кивает головой и вопросительно смотрит на меня. Перепрыгивает на причал Мстиша и торопится ко мне.
– Идут?
– Одно слово, а сколько смысла оно в себя вмещает. Всю нашу подготовку, все надежды, ожидания и страхи.
Глава 13. Дома и стены помогают. Всё-таки меткая стрела, да в большом количестве, лучше, чем добрый меч
– Идут.
– Кивает Мстиша.
– Думаю, уже устье Великой проходят. Да сейчас ещё и наш конный дозор должен подойти. Проходили мимо Крома - князю о варягах сообщили.
– Бивой, ладью отгоняй под стены к колесу, как планировали. Мстиша, собираешь всех, и в крепость. Знаете куда. Выполняйте.
Быстрым шагом подошёл Изяслав:
– Дождались? Идут?
– Идут. Ты действуешь, как обговаривали. И не вылезай за стены, ещё раз напоминаю.
– Помню, не переживай.
Оглянулся на ворота, заглатывающие телегу за телегой, на истончающийся хвост людей, торопящихся укрыться от наступающей беды. Глянул на небо, а хорошо-то
– Всё, пошёл. Удачи тебе, Изяслав.
– Посмотрел в глаза сотника. Спокойно в них, страха нет - хорошо. Только где-то глубоко, на самом донышке, плещется усталость.
– Боги с нами.
– Кивнул мне в ответ.
Постояли ещё секунду, развернулись одновременно, и разошлись в разные стороны. Я - в Псковский Кром, а сотник - в нашу крепость.
Непривычно было идти одному по дороге. Всегда тут оживлённо - люди туда-сюда снуют, а тут - пусто и тихо. Подошёл к воротам, думал, что уже закрыли их, но нет, оказывается - меня ждут. Лица у дружинников серьёзные, хмурые. Мои стрелки рядом стоят - дожидаются, не дают створки закрыть. Молодцы.
– Князь на Плоской башне.
– Сразу же доложил Мстиша.
– Хорошо, пошли.
Проходя через весь, пока ещё такой невеликий город, смотрел по сторонам. Много у нас людей собралось. За моими стенами всё битком, и тут яблоку некуда упасть. А сколько ещё по лесам и хуторам попряталось…
А мы-то с князем считали, что места на всех хватит. Разрослись наши поселения… Лица у всех серьёзные и все молчат, даже скотина притихла. Тяжёлая какая-то тишина, нехорошая, тревожная. Надо бы сказать людям что-то, подбодрить.
Остановился. Огляделся. Народ вокруг - дети, матери с детьми у подола и с младенцами на руках, молодые парни, ещё не вошедшие в зрелый возраст и матёрые мужчины.
– Не волнуйтесь, отобьёмся. За жильё своё не переживайте, если что - поможем и отстроим. А варягов побьём - ещё и добра с них наживём. Вон они сколько с собой принесли - нам далеко и ходить не надо. У кого луки есть или кто стрелять умеет - подходите к угловой башне, там сбор. Подберём воинскую справу и вместе будем врага бить.
Улыбнулся детям и пошёл дальше, слушая, как пошла волна моих слов по плотной толпе людей, мгновенно окруживших меня. Загудел народ, но загудел с облегчением, на выдохе, чувствуя, как отпускает тягучая неизвестность, и появляется какая-то определённость и уверенность в завтрашнем дне.
Так и шёл, ловя взгляды людей, чистые и светлые, бесхитростные и простые. Но в каждом взгляде светилась надежда - что не бросим, не забудем. Поможем выстоять и подняться.
То тут, то там поднимались одинокие фигуры и двигались по направлению к башне. И чем ближе подходили они к башне, тем плотнее и шире становился этот людской ручеёк, превращаясь в полноводную реку.
– Мстиша, разберись с людьми, у кого луки есть - проверь стрелы и поставь в одну группу. Безоружных, но тех, кто стрелять умеет - в другую, дадим им луки. Если есть такие, кто вышел постоять за город, не умея стрелять, а такие обязательно будут - их в третью группу - вооружим мечами да щитами. Разберёшься?
– Разберусь, да и мои помогут.
– Подобрался десятник.
Правильно, что подобрался. Доверие оказали высокое. Много людей собирается, как бы не сотня, а то и больше будет.