Прикид
Шрифт:
– Почему бы нет? – сказала она. – И впрямь, ей-богу, почему бы нет? Ты мне нравишься!
Я вернулась домой, раздираемая самыми противоречивыми чувствами. Я стала другим человеком. Но неужели это возможно – родиться заново, когда тебе стукнуло двадцать восемь? Затем я начала размышлять о поворотах в своей судьбе и пришла к выводу, что все они были обусловлены или случайностью, или же навязаны мне извне. Сперва надо мной довлели родители, затем – школа, потом – банк. А в банке особенно навязчивыми были мужчины, вечно норовившие облапать, и тот управляющий со своим членом-недомерком. Затем внезапная гибель родителей, продажа дома. Вряд ли последнее можно считать разумным решением с моей стороны. Хотя… хотя, с другой стороны, разве могла восемнадцатилетняя девочка жить там, на окраине города, без близких, без друзей, совершенно одна?.. После этого – Лондон, и снова целая цепочка случайностей.
Нет, назвать меня символом и образцом современной женщины никак нельзя.
Зато теперь!.. Вот-вот начнется новая прекрасная жизнь. Может, торговать в магазине поношенными платьями – не слишком блестящая перспектива, зато это мое. И жизнью своей я буду распоряжаться сама. Я буду хозяйкой собственного дела и жизни.
Возможно, в тот теплый зимний день я бродила по Найтс-бриджу немного под хмельком, зато на лице моем сияла счастливейшая из улыбок. Ну, может, и не самая счастливая, но все же. Я парила в небесах и вдруг, к собственному своему изумлению, поняла, что ощущаю себя невероятно сексуальной. Очевидно, это ощущение неким непостижимым образом передавалось окружающим – все мужчины, мимо которых я проходила, смотрели на меня горящими, как угли, глазами. Анжела Мертон, пыталась внушить я себе, ты – жена и мать! Соблюдай приличия! Но губы тут же снова расплывались в улыбке, и некий учтивый молодой человек, подмигнувший мне у входа в метро, тут же подмигнул еще раз. Будь у меня побольше смелости и поменьше ума, я бы непременно затащила его в постель, и мы бы лежали и трахались там часами. Но, слава Богу, поняла я это только в поезде. А потому тут же уткнулась в «Ивнинг стэндард», чтобы отвлечься от разных дурацких мыслей.
Однако ничего интересного в газете не было. Бунт заключенных в бристольской тюрьме. Лорд-канцлер, как всегда, выражал недовольство чем-то. Еще одно совершенно абсурдное заявление папы римского о женщинах-священниках. Фото истощенной до крайности фотомодели, сделанное в Хитроу. Сход снежных лавин на курорте в Швейцарии. Владелец борзой подкупил судей, чтобы его собака выиграла приз.
Затем взгляд мой упал на страницу, где печатались объявления о продаже собственности. Был там раздел, озаглавленный «Сдача в аренду и продажа помещений под офисы». Я пробежала глазами колонку. Абсолютно ничего подходящего. «Помещение под офис площадью 25 тыс. квадратных футов на Канари-Уорф, в районе доков». «Помещение под склад на Риверсайд, в Бермондси». «Гараж + автосалон, удобное расположение, возле автострады М-25». Цены зашкаливали за миллионы. Правда, кое-где красовалась приписка: «Возм. торг». Я уже собралась было перевернуть страницу, как вдруг внимание привлекла цифра, напечатанная жирным шрифтом. Она в точности соответствовала той сумме, что лежала у меня на счете в банке строительной компании. Не далее как сегодня утром мне ее сообщили. Подобное совпадение проигнорировать просто невозможно, а потому я стала читать. Магазин на Пимлико-сквер, юго-запад 1, говорилось в объявлении, помещение на первом этаже площадью 21 кв. фут, имеется подвал и запасной выход. Сдается в аренду сроком на семь лет. Помещение свободно. Ниже следовал номер телефона риэлтерского агентства. Сроду не слыхала о таком – «Энструтер энд Прэтт». Подобные имена встречаются разве что в «Прайвит ай» 17 . Я аккуратно сложила газету и убрала ее в сумку.
17
«Прайвит ай» – лондонский сатирический журнал, издается с 1962 года.
Уже смеркалось, когда я подошла к дому. От реки поднимался и клубился в воздухе туман. Несколько собачников, выгуливавших своих питомцев, покосились на меня. Кэролайн не уставала жаловаться, что наш маленький парк превратился в «Кеннел-клуб» 18 и все должны ходить, глядя под ноги, чтобы не вляпаться в дерьмо. Кэролайн ненавидела собак с той же силой, что и их владельцев.
Вообще, если разобраться хорошенько, на свете почти не было вещей и существ, которых бы она не ненавидела. Зато она признавала мою кошку. Я видела, что в доме у нее горит свет, сияет в незанавешенных окнах. Заметила также темно-синий «мерседес», запаркованный, как всегда, в спешке посреди улицы.
18
«Кеннел-клуб» – лондонский клуб любителей-собаководов, основан в 1873 году.
В нашем маленьком домике света не было. Но когда я приблизилась, кошка вспрыгнула на забор и прошлась по нему, вздернув хвост, напоминавший пучок пампасской травы. Она была голодна и раздражена сверх всякой меры и стрелой метнулась к двери, как только я начала отпирать ее. Потом в нетерпении потерлась боками о стенку. Она была полуперсом, и Ральф сперва хотел назвать ее Фарах – в честь покойной жены шаха, в которую, по его уверениям, был бешено влюблен в пятнадцатилетнем возрасте. Я же в ответ заявила, что это совершенно идиотская причина – называть кошку в честь какой-то шахини; и если он непременно настаивает на персидском имени, пусть это будет нечто более соответствующее. К тому же еще котенком она обещала вырасти до грандиозных размеров. Мы уже стали подумывать о кличке Фатима, но тут Ральф принялся уверять, что это вовсе не персидское, а египетское имя. В конце концов мы окрестили нашу любимицу Фатвой и попали в самую точку, потому как вскоре наша Фатва стала терроризировать округу с присущей мусульманским экстремистам безжалостностью. В этом она могла сравниться разве что с Кэролайн – видимо, поэтому Кэролайн и любила ее. Плюс еще тот факт, что мало какой соседской собаке удалось избежать ее острых когтей. Большой датский дог или чихуахуа – для нашей Фатвы все было едино, она рвала их в клочья. В связи с чем все, кроме Кэролайн, смотрели на нее, мягко говоря, косо. Зато местная ветеринарная лечебница просто процветала, и однажды в знак признания наших заслуг они прислали нам к Рождеству бутылку замечательного кларета.
Теперь же Фатва громко мурлыкала над миской с «Вискас», воображая, очевидно, что корм состоит из пропущенных через мясорубку гончих.
На кухонном столе лежала записка от Ральфа. Он советовал прочесть вырезку из газеты с рецензией на спектакль в «Ройял корт». Рецензия состояла из десяти строк, и имени Ральфа в ней не упоминалось. Мне стало грустно. Я знала Ральфа в те времена, когда он был королем голубого экрана и насмехался над критиками. «Кастраты, – называл он их, – воют, точно голодные псы, чтоб получить подачку». Теперь же он набрасывался на каждую газету и, проглядев ее, изо всех сил старался не выглядеть несчастным.
Ничего интересного больше в записке не оказалось, даже обычного «целую». Мне было все равно. Или же не все равно?.. Актеры, как я давно уже поняла, гордятся своей профессией. Как капитаны, когда им в паруса дует ветер, но стоит судну начать идти ко дну, и они отчаянно цепляются за обломки. Ральф никогда не мечтал стать актером, просто так получилось. И тут пришли слава, деньги и женщины. И теперь мысль об этом не давала ему покоя, и он даже стал забывать приписать «целую». Нет, мне было не все равно, хоть я его и понимала.
В доме было холодно и пусто. Я растопила камин. Затем позвонила Гейл и прочитала ей объявление из «Ивнинг стэндард». Ну, что она думает по этому поводу?
– Деньги твои, дорогая, – ответила она. – Съезди и посмотри. И еще раз спасибо за ленч… – Я была разочарована ее лаконичностью. Я ожидала, что она вся будет так и кипеть энтузиазмом. Что мой проект станет главным в ее жизни. И внезапно испугалась, что ничего у меня не получится и я только потеряю деньги. – Мне пора бежать, – бросила она в трубку. А потом, уже почти шепотом, добавила: – Извини, но эта сучка-хозяйка приперлась. Перезвони завтра. И удачи тебе!
Тут я почувствовала себя уже лучше.
И позвонила в агентство недвижимости «Энструтер энд Прэтт». Интересно, кто из них двоих подойдет к телефону, гадала я. И не окажется ли этот Энструтер обычным пустозвоном, а Прэтт – напротив, ужасно солидным господином 19 . Но к телефону подошла женщина с голосом точь-в-точь как у тех старательных роботов, что объявляют прогноз погоды по ТВ.
– Чем могу по-мо-о-очь? – протянула она.
Я объяснила, что звоню по объявлению в «Ивнинг стэндард». Она о нем, оказывается, и не слышала. Затем последовало:
19
Очевидно, от слова «prat» – «пустословие, болтовня».
– Одну минуту, пожа-а-алуйста! – И она принялась отвечать на другие телефонные звонки. Потом наконец прозвучало: – Сейчас я вас соединю. Ваше имя, будьте любезны?
К этому времени настроение у меня пропало.
– Разве это имеет значение? – огрызнулась я.
Наступила короткая пауза, затем снова:
– Одну минутку, пожа-а-алуйста! – Она отвечала на очередной звонок, бросив мне: – Извини-и-ите! Так как, вы сказали, вас представить?
– Мать Тереза! – злобно отчеканила я.
– Одну минуточку, пожа-а-алуйста.