Приключение Джонни Уэйверли
Шрифт:
«Мы схватили его, сэр, – выдохнул он. – Негодяй подкрадывался к дому, прячась за кустами. Судя по экипировке, он отлично все продумал».
Мы поспешили на балкон, где два констебля держали какого-то оборванца довольно бандитского вида, который вертелся и извивался, тщетно пытаясь вырваться из их цепких рук. Один из полицейских показал нам развернутый пакет, который они отобрали у незадачливого пленника. В нем была ватно-марлевая подушечка и пузырек с хлороформом. Увидев это, я еще больше распалился. В пакете также оказалось адресованное мне послание. Я вскрыл конверт. Записка гласила: «Вам придется заплатить выкуп.
Я облегченно вздохнул и громко рассмеялся, но в этот самый момент послышался звук отъезжающей машины и чей-то крик. Я повернул голову. По аллее, по направлению к южным воротам, на бешеной скорости мчался длинный серый автомобиль. Сидевший за рулем мужчина что-то кричал, но не его крик заставил меня похолодеть от ужаса. Я заметил золотистые локоны Джонни. Мой ребенок сидел в той машине.
Инспектор громко выругался.
«Ребенок только что был здесь, – воскликнул он, окидывая нас взглядом. Все мы были на месте: я, Тредуэлл, мисс Коллинз. – Когда вы в последний раз видели его, мистер Уэйверли?»
Я помолчал, вспоминая последние события. Когда констебль позвал нас, я выбежал из комнаты вслед за инспектором, совсем забыв о Джонни.
И вдруг раздался звук, поразивший всех нас, – бой церковных часов донесся из деревни. Удивленно вскрикнув, инспектор вытащил свои часы. Они показывали ровно двенадцать. Не сговариваясь, мы все бросились в зал заседаний: на дедушкиных часах было десять минут первого. Должно быть, кто-то специально перевел стрелки, поскольку я никогда не замечал, чтобы они спешили или отставали. Эти часы всегда отличались исключительной точностью.
Мистер Уэйверли замолчал. Пуаро усмехнулся в усы и поправил салфетку, случайно сдвинутую со своего места разволновавшимся отцом.
– Таинственное и чудесное похищение, славная загадка, – пробормотал Пуаро. – Я с удовольствием разгадаю ее. Честно говоря, все было спланировано просто `a merveille.
Миссис Уэйверли укоризненно взглянула на него.
– Но где же мой мальчик? – со слезами в голосе сказала она.
Пуаро поспешно спрятал улыбку и вновь нацепил на лицо маску глубочайшего сочувствия.
– Он в безопасности, мадам, ему никто не причинит вреда. Уверяю вас, эти злодеи относятся к нему с величайшей заботой. Они будут беречь его, как индейку… вернее, как курицу, несущую золотые яйца!
– Месье Пуаро, я уверена, что у нас есть только один выход… заплатить выкуп. Сначала я решительно возражала… но теперь!.. Материнские чувства…
– О, простите, мы не дали месье закончить его рассказ, – поспешно воскликнул Пуаро.
– По-моему, все остальное вы отлично знаете из газет, – заметил мистер Уэйверли. – Конечно, инспектор Макнейл сразу же отправился обзванивать полицейские участки. Всем было передано описание этой машины и ее водителя, и поначалу казалось, что все закончится благополучно. Автомобиль, подходящий под это описание, проезжал через соседние деревни, очевидно, направляясь в Лондон. В одном месте его остановили, и было замечено, что ребенок плакал и явно боялся своего спутника. Когда инспектор Макнейл сообщил, что машину остановили, задержав водителя и мальчика, я едва мог сдержать свою радость. Ну а последствия вам известны. Этот мальчик оказался не нашим
– Успокойтесь, месье. В полиции служат смелые и умные люди. Их ошибка была вполне естественной. Да и все похищение в целом было отлично спланировано. Насколько я понял, пойманный в имении бродяга упорно настаивает на своей невиновности. Он ведь заявил, что записку и сверток ему поручили доставить в Уэйверли-Корт. Тот человек, что дал десять шиллингов, пообещал заплатить еще столько же, если он доставит туда эту передачку ровно без десяти двенадцать. Пройдя по парку к дому, он намеревался постучать в заднюю дверь.
– Я думаю, что в его словах нет правды, – резко заметила миссис Уэйверли. – Все это сплошная ложь.
– En verit'e, да, история этого бродяги звучит малоубедительно, – задумчиво сказал Пуаро. – Однако его показания до сих пор не опровергнуты. И насколько мне известно, он также выдвинул некоторые обвинения, не так ли?
Он вопросительно взглянул на мистера Уэйверли. Тот заметно покраснел.
– Этот негодяй имел наглость утверждать, что он узнал в Тредуэлле человека, всучившего ему сверток. «Только этот тип сбрил усы», – заявил он. Надо же было сказать такое о Тредуэлле, который родился и вырос в нашем имении!
Пуаро улыбнулся, видя негодование сельского помещика.
– Однако вы сами подозреваете, что кто-то из домашних был соучастником этого похищения.
– Да, но только не Тредуэлл.
– А как считаете вы, мадам? – спросил Пуаро, неожиданно поворачиваясь к ней.
– Уж конечно, Тредуэлл не мог сделать это… Я вообще не верю, что кто-то передал этому бродяге письмо и сверток. Он заявляет, что их вручили ему в десять часов утра. А в это время Тредуэлл был вместе с моим мужем в курительной комнате.
– Месье, вы успели разглядеть лицо водителя той машины? Возможно, он был чем-то похож на Тредуэлла?
– Нет, расстояние было довольно большим, и я не смог разглядеть его лицо.
– А вы случайно не знаете, есть ли у Тредуэлла братья?
– У него было несколько братьев, но все они умерли. Последний погиб на войне.
– Пока я не совсем ясно представляю себе план вашего имения. Похититель направил автомобиль к южным воротам. Есть ли другой выход из Уэйверли-Корт?
– Да, мы называем его восточной сторожкой. Вид на нее открывается с другой стороны дома.
– Мне кажется странным, что никто не заметил, как этот автомобиль въехал в имение.
– Есть один удобный путь, он ведет к старой часовне. По нему часто ездят машины. Похититель мог незаметно оставить там машину и добежать до дома во время суматохи, когда все внимание было обращено на бродягу.
– Но ведь возможно, что он уже был в доме, – задумчиво проговорил Пуаро. – Нет ли здесь укромного местечка, где он мог бы спрятаться?
– Ну, мы, конечно, не особенно тщательно обыскивали дом. Нам казалось, в этом нет необходимости. Видимо, он мог бы где-то спрятаться, но кто впустил его внутрь?