Приключение Эллери Квина
Шрифт:
— Так я и думал. Это все усложняет. — Эллери мрачно улыбнулся. — Как бы то ни было, мы должны смотреть в лицо фактам, верно? Моя дорогая юная богиня, сегодня вечером вам придется изо всех сил постараться соблазнить доктора Сэма Додда.
В черных глазах девушки сверкнул гнев.
— Мистер Квин!
— Не возмущайтесь, дитя мое, я не предлагаю ничего… э-э… предосудительного. Требуется еще одно печенье. — Он схватил два. — Вы можете заставить доктора повести вас этим вечером в кино? Его пребывание в доме осложняет положение, и я должен убрать его с пути, так как он способен вызвать полицию, чтобы меня остановить.
— Я могу
— Потому что я так говорю, — ответил Эллери, жуя очередное печенье. — Я собираюсь попрать его властные полномочия. Мне нужно сделать кое-что, а без официальных бумаг это будет незаконно, если не преступно. Додд мог бы помочь, но, если я разбираюсь в людях, он не станет этого делать, так что, если он останется в неведении, ни у него, ни у меня не будет ни пятнышка на совести.
Девушка посмотрела на Эллери, которому стало не по себе под ее спокойным взглядом.
— Это поможет Роджеру?
— Еще как! — горячо воскликнул Эллери.
— Тогда я согласна. — Внезапно Айрис опустила глаза и стала теребить фартук. — А теперь, пожалуйста, уйдите из моей кухни, мистер Эллери Квин. Мне нужно приготовить обед. И по-моему… — она метнулась к плите и схватила разливательную ложку, — вы просто чудо.
Мистер Эллери Квин покраснел и спешно удалился.
Открыв дверь на веранду, он увидел, что миссис Гэнди удалилась, а Скотт молча сидит рядом с отцом Энтони.
— Одни мужчины, — весело сказал Эллери. — А где миссис Гэнди? Между прочим, как она преодолевает эти ступеньки в инвалидном кресле?
— Никак. У нее комната на нижнем этаже, — ответил Скотт. — Ну, мистер Квин? — Его глаза были утомленными.
Отец Энтони взирал на Эллери с торжественным спокойствием.
Лицо Эллери внезапно помрачнело. Он сел в качалку, придвинув ее ближе к двум мужчинам.
— Отец, — обратился Эллери к старому священнику, — что-то говорит мне, что вы служите — честно служите — закону более высокому, чем человеческий.
Отец Энтони ответил не сразу:
— Я мало знаю о законе, мистер Квин. Я служу двум хозяевам — Христу и душам, за которые Он умер.
Эллери молча обдумал эти слова.
— Мистер Скотт, — снова заговорил он, — вы упомянули, что побывали в сражении при Белло. Значит, смерть вас не страшит.
Суровые глаза Майкла Скотта сверлили лицо Эллери.
— Мистер Квин, я видел, как моего лучшего друга разорвало пополам. Мне пришлось своими руками подбирать его кишки. Так что теперь меня ничем не испугаешь.
— Очень хорошо, — кивнул Эллери. — Арамис, Портос и — если мои претензии на эту роль не сочтут нескромными — д'Артаньян. Отец Энтони, мистер Скотт, — священник и отец Айрис не отрываясь смотрели на него, — вы поможете мне сегодня ночью вскрыть могилу?
Канун Дня святой Вальпургии [44] миновал несколько месяцев назад, но этой ночью ведьмы вовсю плясали под тусклой луной над темными холмами, завывая вместе с ветром над безмолвными могилами.
44
Вальпургия (ок. 710–780) — английская миссионерка и аббатиса в Германии, день памяти которой отмечается 1
Мистер Эллери Квин ощущал непривычную радость от того, что рядом с ним находятся двое спутников. Кладбище, окруженное железной оградой и старыми деревьями, находилось на окраине Корсики. Холодный ветер свистел над головами. Надгробья поблескивали на склоне холма, подобно скелетам. Черная туча закрыла половину луны, и деревья беспокойно зашумели. Представить себе пляску ведьм было совсем нетрудно.
Они шли молча, инстинктивно стараясь держаться вместе. Отец Энтони храбро шагал впереди, навстречу ветру, развевающему его облачение. Лицо его было серьезным и печальным, но абсолютно спокойным. Эллери и Майкл Скотт следовали за ним, сгибаясь под весом лопат, кирок, веревок и объемистого узла. Эти трое были единственными живыми существами на покрытом шевелящимися тенями склоне холма.
Могилу Макгаверна они обнаружили в девственной почве, немного в стороне от основной группы надгробий. Это было одинокое место высоко на холме. Только палка, воткнутая в еще сырую землю, указывала на лежащее в ней тело. Молча и с напряженными лицами двое мужчин принялись работать кирками, покуда отец Энтони охранял их. Наверху светила луна, время от времени скрываясь за тучей.
Когда земля стала более мягкой, они отбросили кирки и взялись за лопаты. Оба набросили старые рабочие халаты поверх одежды.
— Теперь я знаю, какое чувство испытывают кладбищенские воры, — пробормотал Эллери, сделав краткую передышку возле кучи земли, возвышавшейся у могилы. — Очень рад, что вы пошли с нами, отец, а то у меня чрезмерно развито воображение.
— Вам нечего бояться, сын мой, — с горечью промолвил старый священник. — Здесь только мертвецы.
Эллери поежился.
— Давайте лучше работать, — проворчал Скотт.
Наконец их лопаты ударились о дерево.
Как им это удалось, Эллери никогда не мог точно припомнить. Работа была титанической, и задолго до ее окончания он весь покрылся потом, жалившим кожу на холодном ветру. Эллери ощущал себя призраком из ночного кошмара. Скотт демонстрировал чудеса трудоспособности, покуда Эллери пыхтел рядом с ним, а отец Энтони печально наблюдал за обоими. Наконец Эллери осознал, что тянет за два каната с одной стороны могилы, а старый Скотт напротив него тянет за два других конца. Что-то длинное, тяжелое и покрытое черным начало медленно подниматься из глубины, покачиваясь, словно живое существо. Последний рывок — и оно ударилось о землю, перевернувшись, к ужасу Эллери, который опустился наземь и полез за сигаретой.
— Мне… нужно… передохнуть… — с трудом вымолвил он.
Скотт спокойно оперся на лопату. Отец Энтони, подойдя к сосновому гробу, перевернул его в нужное положение непривыкшими к физическому труду руками и начал приподнимать крышку.
Эллери ошарашенно наблюдал за стариком, затем внезапно вскочил, отшвырнул сигарету, обругал себя сквозь зубы и выхватил кирку из рук священника. Одно резкое движение — и крышка со скрипом поднялась.
Стиснув зубы, Скотт шагнул вперед, натянул полотняные рукавицы и склонился над мертвецом. Отец Энтони отошел, устало закрыв глаза. Эллери, развязав узел, который тащил всю дорогу от Джесмин-стрит, извлек громоздкую фотокамеру на треноге и стал с ней возиться.