Приключение Горохового Гномика
Шрифт:
Тут надо сказать, что эта наглая птица вообще доставляла много хлопот семейству Бобовых. На огороде случался форменный переполох, когда появлялась Сорока. Стручки суетливо захлопывались и задраивались наглухо. Те, кто не успевал вернуться в свои зелёные домики, прятались среди узких листьев, что было не так-то легко. Сорока деловито орудовала в огороде, разоряла сочные молодые стручки, топтала юную поросль, раскапывала и склёвывала семена из грядок, беспардонно гадила.
– Птицу видно по помёту, – ворчал дядя Боб, когда Сорока убиралась восвояси, и жизнь потихоньку входила в привычную колею. Он традиционно коверкал русские
Неизвестно, какой трагедией бы рано или поздно закончились налёты Сороки, но люди соорудили рядом с огородом пугало. Они подрезали кусторезом ветки старой засохшей сирени. Натянули на них линялый китайский пуховик, напялили вместо ладоней изношенные садовые рукавицы с резиновыми пупырышками, а вместо головы приладили перегоревший электрический самовар с носом-краником. Под самоваром было насажено лопнувшее колесо от садовой тачки. Оно обозначало одновременно и шею пугала, и шарф на ней. Детской рукой, синим маркером, была нарисована на самоваре устрашающая кривая рожица. Бобовые находили своё пугало очень красивым, а Сорока его на всякий случай побаивалась.
Наступил мир.
У Фасольки была старшая сестра по имени Сойка. Девушка округлая и румяная, а также очень серьёзная и трудолюбивая, любящая порядок во всём. Она была деятельной и распорядительной, правой рукой дяди Боба и хорошим примером для нашей малышки. Но, как бы мы ни старались выгораживать Фасольку, вынуждены признать, что та не торопилась этому примеру следовать. Возможно, ещё не пришло время.
Кроме того, у Фасольки был брат, которого звали Че. Он был лишь немногим младше Сойки. Это был отчаянный молодой человек, бородатый, гибкий и ловкий. Безрассудная смелость с лихвой компенсировала ему отсутствие какой-то особенной былинной силушки, которой он не обладал в силу небольшого роста и весьма хрупкого телосложения.
Сёстры и брат очень любили друг друга. Фасолька искренне тянула к ним свои ручонки, всегда готовая прижаться щекой к родным кровинушкам. Че выражал свои чувства добрыми шуточками, он был мастер поднять настроение. А Сойка частенько принимала позу «руки в боки», готовая деловито отчитывать младших брата и сестру. Но при этом умиляла их обоих, да и сама умилялась, превращая свои назидания в весёлые беседы, которые, увы, воспитательного эффекта не имели.
А ещё Фасолька была музыкальной девочкой. Она очень любила петь. Подумаешь, все маленькие девочки любят петь, – скажете вы. И будете правы. Конечно, ведь петь – это так здорово! А если в твоём имени произносятся целых две ноты из семи – «фа» и «соль», то петь – это ещё и естественно. Как пить воду. Как дышать воздух. Именно «дышать воздух». Мы же не говорим: «пить водой».
Идёт Фасолька по тропинке и поёт свою песенку:
Раз иголка, два иголка!
Я – колючий ёжик!
Покатился колобком —
Ни головы, ни ножек.
Вы меня не обижайте!
Станет плохо вдруг,
Знайте, что в логу найдётся
Старый верный друг.
Ухо слева, ухо справа
Я – отважный зайчик,
Прыг-поскок и под кусток
Как расторопный мячик.
Вы меня не обижайте!
Станет скучно вдруг,
Знайте, на лугу найдётся
Закадычный друг.
И все, кто слышали Фасольку, радовались её чистому голоску и её доброй песенке. Песенка Фасольки была импровизацией на один и тот же весёлый энергичный мотивчик, который она когда-то давным-давно придумала сама. Она никогда не запоминала однажды исполненные куплеты, поэтому каждый раз пела новые.
Фасолька часто увязывалась за Гороховым Гномиком, когда тот ходил к ручью высыпать косточки из карманов. Они любили сидеть вместе на пригорке и заворожённо смотреть на серебристый поток. Они удивлялись, как ручью удаётся изо дня в день оставаться точно таким же, притом, что он постоянно, ежесекундно, меняется?
– Интересно, – как-то спросил Гороховый Гномик Фасольку, – куда ручей уносит мои косточки?
– А может они застревают в иле или в камышах уже за ближайшим поворотом?
– Я ходил туда, – помолчав, ответил Гороховый Гномик, – там их нет.
– А зачем ты ходил туда? Там же крапива.
– Я думал увидеть там россыпи косточек на песке. Но их там нет.
Фасолька перехватила хмурый взгляд друга.
– Совсем нет, – твёрдо повторил Гороховый Гномик.
– Получается, они уплывают далеко-далеко? – задумалась Фасолька.
– Получается так. Ведь если их нет за нашим поворотом, то почему они должны быть за другим поворотом? Или за следующим поворотом?
– Верно! Раз их не интересуют повороты, значит, их интересуют дальние приключения. Ой, меня тоже интересуют дальние приключения! – воскликнула Фасолька.
– Меня тоже интересуют дальние приключения, – насупился Гороховый Гномик. – Но я не могу путешествовать.
– Почему? – невинно спросила Фасолька, и тут же сама ответила: – Ну да, тебе же надо каждую ночь ходить на работу в огород …
Гороховый Гномик достал из кармана пригоршню косточек, широко размахнулся и закинул их в воды ручья. Косточки звонко забулькали по перекатам и весело покатились на волнах прочь.
– Послушай, а может, их склёвывают утки? – пришло в голову Фасольке.
– Может, и склёвывают, – согласился Гороховый Гномик, – а может, наоборот, выплёвывают.
– Зачем они их выплёвывают, если уже склевали? – не поняла Фасолька.
– Не склевали, – заверил её Гороховый Гномик. – Утки едят головастиков. Но если нечаянно вместе с головастиком склюют косточку – то наверняка выплюнут её.
– Ну, не лягушки же их съедают?
– Не-е, лягушки интересуются комарами. Я сам видел!
– Ну, и не рыбы…
– Не-е, рыбы их точно есть не будут. Они едят мотыль.
– А разве мотыльки летают на речку? – удивилась Фасолька.
– Не мотыльки, а мотыль, – терпеливо повторил Гороховый Гномик. – Это такие красные червячки, из которых рождаются комары.
Раз это оказались червяки, Фасолька сразу же потеряла к ним интерес.
– И Хоря не будет есть твои косточки?
– И Хоря не будет, – кивнул Гороховый Гномик. – Хоря ест только рыбку. Я сам видел, как он в пруд за рыбкой ныряет. Я к нему подойти хотел, на рыбку посмотреть, а он стоит с рыбкой в зубах и шипит на меня.