Приключение на даче
Шрифт:
— Однако, я долженъ замтить вамъ, сударыня, — посл нкотораго молчанія сказалъ онъ, — что вы и Анна Павловна очень неосторожны.
— Какъ неосторожны? — удивленно воскликнула Настасія Ивановна, — я васъ не понимаю.
— Да такъ, что вы меня совсмъ не знаете, — отвчалъ онъ.
— Дйствительно, я сегодня кажется въ первый разъ имю удовольствіе васъ видть… по вдь Анна Павловна…
— Анна Павловна встрчала меня въ обществ… я былъ у нея нсколько разъ, но это ровно ничего не значитъ — она меня знаетъ не больше вашего.
— Ахъ
— Въ свт встрчаются всякіе люди, — замтилъ Рачинскій такимъ таинственнымъ голосомъ, что у бдной Настасіи Ивановны забгали мурашки по кож.
— Господи, да кто же вы? — простонала она.
— Кто я? — началъ Рачинскій, окончательно уврившійся, что передъ этой госпожей можно съ полнымъ успхомъ разыграть какую угодно сцену изъ самой нелпой мелодрамы. — Кто я?.. я тотъ, кого именно вамъ не слдовало такъ заманивать и хитростью оставлять на ночь въ этомъ дом.
— Милостивый государь, объяснитесь, что это значатъ ваши таинственныя слова… вы меня пугаете…
— И вы не догадываетесь?
— Я… нтъ не догадываюсь… Боже мой, да что же это такое?!
— Слды человческихъ ногъ, которые вы видли вчера подъ окнами — мои.
— Караулъ! — отчаянно вскрикнула Настасія Ивановна.
— Ни звука — или вы погибли! — проговорилъ Рачинскій, стискивая ей руку.
Она такъ и присла на полъ.
— Ну, нечего терять время въ пустой болтовн! — продолжалъ онъ, — теперь ночи коротки, а я вовсе не желаю, чтобы меня поймали… Но неужели вы такъ и не догадались про меня… и даже встртивъ меня здсь ночью… что-жъ, вы думали, что я стану даромъ простуживаться изъ-за соловьинаго пнья?!.
— Берите все! — едва выговорила Настасія Ивановна. — Берите все… только не убивайте насъ…
— У меня въ карман пистолеты, — отвчалъ Рачинскій, — но я пущу ихъ въ дло только въ крайнемъ случа… теперь же мн нужно упрятать васъ въ безопасное мсто… я васъ запру въ свою комнату…
— Въ вашу комнату!.. ради Бога!.. что скажутъ!..
Но жестокій бандитъ ее не слушалъ: онъ ршительно впихнулъ ее за дверь и заперъ на ключъ.
— Если вы крикните или попробуете стучаться, — страшными голосомъ проговорилъ онъ, — я сейчасъ же въ васъ выстрлю.
И онъ вышелъ въ садъ.
V.
Настасія Ивановна прислушалась — все тихо. Ея зубы стучали какъ въ лихорадк, и она была совершенно уврена, что ея волосы разомъ посдли отъ ужаса. Но что же ей длать? Она никакъ не могла ршить этого вопроса и вдругъ, совершенно даже неожиданно для себя самой, заорала благимъ матомъ, какъ будто ее рзали на части…
Анна Павловна въ пеньюар и со свчей показалась на по рог гостиной.
— Ржутъ, грабятъ, помогите! — вопила Настасія Ивановна.
Анна
— Что такое? зачмъ вы здсь? что съ вами? — опрашивали она.
— Мы пропали: у насъ въ дом шайка мошенниковъ! — простонала компаньонка.
— Вы съ ума сошли кажется!.. гд же Рачинскій?
— Я заперта на ключъ… отворите двери…
Анна Павловна попробовала дверь — точно: заперта:- но ключъ здсь. Она отворила. Настасія Ивановна блдная, съ выкатившимися глазами разсказала ей все, что случилось и, несмотря на свой страхъ, все же многое отъ себя прибавила.
— Я ничего не понимаю, — повторяла испуганно Анна Павловна
— А я же вамъ говорила, я вамъ говорила, что наружность обманчива. Вотъ вамъ Рачинскій… а еще увряли, что хорошо его знаете.
— Но что же теперь длать.
Настасія Ивановна, сначала нсколько успокоенная появленіемъ Анны Павловны, при этомъ вопрос снова представила себ весь ужасъ ихъ положенія и съ дикимъ крикомъ кинулась на балконъ.
— Куда вы? куда вы?
Но она ничего не слышала, она себя не помня побжала въ садъ, перелзла черезъ изгородь и пустилась къ станціи.
Анна Павловна въ недоумніи осталась на балкон.
«Но вдь этого быть не можетъ, — думала она, — да гд же Рачинскій, онъ объяснилъ бы по крайней мр»… Рачинскій стоялъ передъ нею, а она чувствовала какъ дрожитъ и теряется…
— Объясните, ради Бога, что все это значитъ? — выговорила она наконецъ.
— Сударыня, — началъ Рачинскій отчаяннымъ голосомъ, — я пережилъ бурную молодость… роковая страсть къ картамъ меня разорила… Я потерялъ все… Я былъ неспособенъ къ тяжелому труду и сталъ искать средствъ для легкой наживы… я заглушилъ въ себ совсть… Остальное вамъ извстно…
— Оставьте эти глупыя шутки! — не зная куда дваться прошептала Анна Павловна.
— Шутки! — продолжалъ Рачпискій тмъ же тономъ. — О! если бы это была шутка! Часто по ночамъ мн грезятся дни моего счастливаго дтства; дни моей невинности — и я вскакиваю, покрытый холоднымъ потомъ, и рву себ волосы въ безсильномъ отчаяніи… Но каковы бы ни были мои заблужденія, въ одномъ чиста моя совсть — я еще не пролилъ человческой крови!
Онъ игралъ свою роль съ такимъ искусствомъ, что бдная Анна Павловна начинала дрожать все больше и больше.
— Зачмъ же вы сегодня не вспомнили о дняхъ вашей невинности? — проговорила она.
Рачинскій не выдержалъ и расхохотался.
— Нтъ, вы слишкомъ боитесь, — сказалъ онъ, — и продолжать съ моей стороны было бы безбожно. Пожалуйста простите меня. Еще минута — и вы наврное стали бы меня усовщевать и уговаривать перемнить образъ жизни, раскаяться, но вдь мн нужно было только поквитаться съ вами… Комедія за комедію…
— За какую комедію? — спросила Анна Павловна, переводя духъ и отъ радости даже не сердясь на Рачинскаго.