Приключения-1966
Шрифт:
Шёневеттер был честолюбив. В Ульме он руководил секцией Союза бывших офицеров СС и хотел поставить свою организацию в ряд наиболее деятельных союзов. А для этого требовалось много денег, гораздо больше, чем давали прижимистые торговцы и промышленники. Слеты, товарищеские встречи, собственная газетка, митинги по особо торжественным для бывшего рейха дням опустошали кассу до пфеннига.
Правда, некоторые со скепсисом смотрят на «старичков». Но придет время, и «старики», черная гвардия нацистского рейха, скажут веское слово. К этому все идет. Надо только поддерживать в «старичках» боевой пыл. Поддерживать той огромной суммой, которая волею судеб осталась в горах далекой Азии.
— Все же нехорошо получилось тогда под Воронежем, Карл, — вздыхает Шёневеттер.
— Да, очень нехорошо, — повторяет Минцель, не понимая, к чему клонит шеф.
— Помнишь, русские эти уже поставили нас к стенке...
— И тогда я сказал, что мы можем сообщить важные сведения.
— Да, ты вовремя сказал, и, благодаря богу, мы остались живы. Карл, хотел бы ты снова встретиться с русскими?
Минцель, наконец, догадывается, что шеф принял решение.
— Я готов, даже если и на этот раз все полетит к черту.
— Вот это слова солдата! — Шёневеттер поднимается с кресла и обнимает за плечи тщедушного Минцеля. — Карл, мы получаем пятинедельный отпуск и отправляемся туда. Снаряжение и дорожные вещи бери на себя. Я займусь визами и рекомендательными письмами. Мы — туристы-ботаники. Попробуем через Афганистан и Китай пробраться к заветной пещере.
— Слушаюсь, — Минцель по-военному щелкает каблуками башмаков, глаза его горят тем лихорадочным блеском, который появляется у гончей, почуявшей зайца.
— Иди, Карл, и прикуси язык. Наш час настал!
Как только Минцель скрылся за дверью, Шёневеттер снова сел в кресло и задумался.
Перед войной Шёневеттер в специальной школе разведчиков в Орденсбурге готовился для работы в странах Ближнего Востока. Он хорошо изучил арабский и персидский языки, язык урду и русский. В сентябре сорокового года штурмфюрер Франц Шёневеттер, он же Хазе [1] , под видом техника немецкой радиокомпании «АЕГ» приехал в Тегеран. Вместе со своим помощником группенфюрером Карлом Минцелем он устраивал тайные склады оружия в Реште и Ардебиле, Бендер-Шахе и Кучане, собирал кочевой сброд для диверсий на советской границе.
1
Заяц (нем.).
Кареглазого, темноволосого, загорелого до черноты Хазе иранцы принимали за соотечественника, и Шёневеттеру легко удавалось вербовать нужных людей.
Когда Англия и Советский Союз ввели в Иран свои войска, активная разведывательная сеть рассыпалась, немцев удалили из Ирана, многих интернировали. Шёневеттера и Минцеля ждала та же участь, если бы они не успели вовремя затеряться в многолюдном тупике Старого города, в глинобитном домике духанщика Хафиза — надежного своего агента.
Этот агент пригодился Шёневеттеру и в 1943 году, когда гитлеровская разведка пыталась сорвать Тегеранскую конференцию руководителей союзников. Благодаря Хафизу удалось узнать, в каком дворце произойдет встреча, подкупить некоторых людей из охраны. Но в самый последний момент встречу перенесли в другой дворец. Достаточных средств для подкупа новой охраны у разведчиков рейха не оказалось. Шёневеттеру и Минцелю пришлось немедленно вылететь в Берлин.
Там им из сейфа службы Главного управления имперской безопасности выдали фунты, доллары, золото и бриллианты. Когда же Шёневеттер и Минцель вернулись в Иран, они узнали, что англичане арестовали в Тегеране почти всех немецких агентов.
Единственное, что им оставалось, — бежать из Ирана. Но как? Все западные и южные границы англичане наверняка перекрыли и по известным им приметам могли бы легко поймать и Шёневеттера и Минцеля. И тогда Шёневеттер. выбрал сложный, но наименее опасный путь. Разведчики пробрались в Афганистан, купили десять килограммов опиума, часть английских фунтов обменяли на русские червонцы и в самом глухом районе Восточного Памира перешли советскую границу, чтобы по территории России добраться до своих.
Шёневеттер хорошо помнит мгновение, когда ему пришла в голову мысль спрятать тяжелый пакет с деньгами и драгоценностями в пещере почти на самой границе.
Границу они перешли ночью. На перевале было холодно и ветрено. Шел снег. Стуча зубами, Шёневеттер и Минцель едва добрались до пещеры в скале, где можно было обогреться.
Минцель достал из ранца холодную баранину, большую консервную банку с ветчиной и зажег спиртовку. Неяркое синее пламя освещало серый полумрак пещеры.
Вскрыв банку, Минцель положил ветчину на две пресные лепешки.
Вдруг Шёневеттер услышал стук копыт. Он торопливо задул спиртовку и бросился к входу. Ехали двое. Все громче звенели подковы, все напряженней сжимал Шёневеттер рукоятку пистолета. Минцель бесшумно перезарядил свой автомат.
«Если мы убьем пограничников, поднимется тревога на всех заставах, и вряд ли нам удастся проскочить мимо них, — подумал Шёневеттер, слизывая колючие снежинки с пересохших губ. — А если нас поймают, то все равно пропадем с этим пакетом с ценностями и деньгами. Спрятать! Немедленно спрятать! Я еще приду сюда, когда дождусь лучших времен...»
Сталь подков, казалось, звенела над самой головой. Шёневеттер трясущимися руками нащупал пустую консервную банку, засунул туда пакет в плотной клеенчатой обертке, прикрыл крышкой.
Стук копыт смолк. Всадники остановились.
— Повернем назад? — спросил один из них.
— Давай, — согласился другой.
Шёневеттер высунулся из пещеры и увидел пограничников в полушубках, шапках-ушанках, с карабинами за спиной. Приподнявшись на стременах, они поскакали вниз по тропе.
— Бог милует нас, Карл, — прошептал Шёневеттер. — Мне кажется, будет более безопасным, если мы спрячем пакет здесь. Если русские найдут его у нас, то они тут же поставят к стенке. Мы вернемся сюда и заберем деньги, когда рейху улыбнется счастье. Если нас поймают русские, мы — обыкновенные торговцы опиумом.
Пещера была сухой. В глубине лежали камни. Никому не придет в голову их ворошить. Шёневеттер и Минцель отвалили большой камень, обмазали банку жиром ветчины, обмотали ее куском одеяла и спрятали в щель, сверху прикрыв тяжелым камнем.
— Запомним ли мы это место? — усомнился Минцель.
— Запомним. Через этот перевал проходит единственная тропа, мы без труда найдем ее.
В глухом кишлаке им удалось раздобыть поношенную солдатскую форму, ботинки с обмотками, еще раньше, в Иране, они запаслись поддельными справками на русском языке о том, что такие-то возвращаются на фронт после лечения.