Приключения 1972—1973 (Сборник приключенческих повестей и рассказов)
Шрифт:
Кто из них — Лапинь или Зиткаурис? Но, возможно, ни тот, ни другой. В конце-то концов преступление мог совершить и кто-то еще, кому было известно об имуществе Алиды Лоренц.
Вопросов хоть отбавляй, и каждый требовал точного ответа. Надо думать, думать и еще раз думать. Уже достаточно много допущено ошибок.
На остановке собирались пассажиры. Из-за поворота в облаке пыли показался автобус.
— Именем закона!
Тяжелая рука ложится на плечо.
— Напугал?
— Жутко! Не видишь, коленки дрожат.
Они стояли на улице Меркеля возле «Сакты». Город окутывали сумерки. В витринах магазина загорелся свет. Над ними весело мигали красные, желтые и зеленые буквы, по-своему подсвечивая шумящий прибой толпы.
— Бегу за билетами в киношку, — подмигнул Трубеку Соколовский. — И целый вечер не буду думать ни о преступниках, ни о прокурорах и санкциях. Первый свободный вечер черт знает за сколько недель.
— Что, много беготни?
— Не говори… — Капитан взглянул на часы. — Ты спешишь, Борис?
— Пока не очень, а что?
— Пошли посидим минут десять. Замотался вдрызг.
Дождавшись паузы в многорядном потоке машин, троллейбусов и автобусов, Соколовский с Трубеком перешли через улицу и оказались под сенью вязов Кировского парка. В этот час, когда все торопятся с работы по домам, они без труда нашли свободную скамейку й сели.
Соколовский расстегнул верхнюю пуговицу кителя и, с наслаждением вытянув ноги, сказал:
— Знаешь, Боря, иногда думаю: ну ее к бесу, эту милицию. Уйду — и точка. Хочу жить как все люди. Свое время отработал — отдыхай! Театр, кино, концерт. Друзья. Подыщу себе тихую, спокойную должностенку.
— Завхоза или инспектора по кадрам. Идея неплохая. Выстроишь себе дачку за городом и по выходным будешь поливать тюльпаны. Идиллия!
Капитан полез в карман за сигаретами. Закурил.
— Эх, Боря! Не понял ты ничего! Похоронить меня, что ли, собрался, да?
— Почему вдруг похоронить?
— Завхоз, тюльпаны! Я же через два месяца испущу дух.
— Сам сказал, душа жаждет спокойной жизни.
— В сердцах чего не наговоришь, но ты ведь меня знаешь: я живу, когда тружусь.
— А разве работа инспектора по кадрам не труд?
— Не отвечает моей подкожной сущности. Очевидно, я не создан для спокойной благодати.
Вдруг Соколовский спохватился.
— Послушай-ка, Борис, я чуть не забыл. Есть интересные новости. Думал завтра с утра подскочить к тебе. Но раз мы уже встретились, расскажу сразу. Знаешь, есть такой ресторан «Огрите»?
— Знаю. На первом этаже универмага в Огре.
— Ориентиры знаешь. Оказывается, ты не такой тихоня, каким кажешься. Так вот, в один прекрасный вечер сидит в этом ресторане
— Лора Лиепа.
— Э, брат, ты не угадал и в жизни не угадаешь. Сидит в «Огрите» Зента Саукум.
— Из тюрьмы бежала?
— Привет! Это в прошлом году. Так вот, сидит наша Зента за столиком в ресторане. Подваливает к ней один хмельной дядя и приглашает танцевать. Зента отказывается. Тот оскорблен в своих лучших чувствах и дает Зенте затрещину. Скандал. Дружинники дядю утихомирили, составили протокол. Зента в нем фигурирует как пострадавшая.
— Когда это было?
— Второго октября.
— За две недели до убийства Лоренц?
— Так точно.
— Как она оказалась в Огре?
— Ты ее сам об этом спроси.
— Она же не одна пришла в ресторан?
— Я расспрашивал у заведующего залом ц у швейцара, Те припоминают, будто вместе с Саукум был молодой человек, рослый такой, брюнет, на лицо симпатичный. Других примет назвать не могли. Швейцар еще вспомнил, что они приехали на машине и оставили ее на стоянке напротив ресторана.
— Марка машины и цвет?
— Не обратили внимания. На улице было уже темно.
— А в протоколе о молодом человеке ничего не сказано?
— К сожалению, нет. Он в тот момент куда-то вышел.
Трубек почесал подбородок.
— Н-да, твоя новость действительно немаловажная. Помнишь, девушки в общежитии говорили, что у Зенты был ухажер. Хотя сама она категорически это отрицала.
— Врала. И главное — кому? Мне!
— Наверно, был для этого важный повод. Без причины ложных показаний не дают.
— Возможно, парень женился, а она не хотела его компрометировать, — предположил Соколовский.
— Ну знаешь, если человека обвиняют в убийстве…
— А если любит? В таких случаях, бывает, не считаются ни с чем.
— Так что, по-твоему, этот молодой человек к убийству непричастен?
— Я этого не сказал. Хочу только предупредить тебя от поспешных выводов. Здесь необходима ювелирная работа.
— Как бы там ни было, но Саукум придется допрашивать. Она теперь не сможет отрицать эту поездку. Наверно, в огрском протоколе есть ее подпись.
— Конечно.
— Она будет вынуждена назвать имя своего кавалера. Возможно, это и будет концом той самой нити, которую мы никак не можем найти.
— Ты не учел одно обстоятельство, Борис. Зента ведь не свидетель, а осужденная. Она имеет право отказаться отвечать на твои вопросы.
— Так что же, не допрашивать ее вовсе?
— Допросить надо. И чем скорей, тем лучше. Только осторожно. Если сразу откроешь карты, останешься ни с чем. Поймет, куда ты метишь, и будет молчать.
— Посоветуюсь с Дзенисом.