Приключения 1976
Шрифт:
Озеров, Жмудис и старик пили молча. Вскоре из бокового подъезда особняка Плутайтиса появился ксендз в черной сутане и такой же шапочке, с книгой под мышкой. Вслед за ним стройный молодой человек в шляпе и наброшенном на плечи плаще. Он осмотрел переулок и торопливо устремился за священником.
Старик поставил недопитую кружку на прилавок и двинулся за ними.
— Вот тебе, бабка, и Юрьев день! — отставляя кружку, произнес Озеров. — Видал, что творится? Впереди ксендз, потом Скочинский, а за ним этот сухарь с тростью.
Капитан уже полностью пришел в себя и чувствовал себя собранно, сосредоточенно и уверенно, острая, целенаправленная злость внушала ему необъяснимое предчувствие в успехе дела.
— Пошли за ними, там видно будет, — ответил Жмудис. — Кажется, я наконец нашел то, что давно уже не давало мне покоя.
— Ты о чем?
— О старике с тростью.
— Чем он тебе приглянулся?
— Этот сухарь — Янис Варнас, ни больше ни меньше как бывший сыщик тайной полиции. Отец того подлеца, что сейчас в Германии. Старик в свое время выследил моего товарища и отдал его в руки охранки. А те, сволочи, пихнули его в девятый форт и замучили в застенке.
Озеров и Жмудис долго петляли по городу за стариком с тростью, пока не пришли к одноэтажному дому неподалеку от костела кармелитов. Ксендз и Скочинский прошествовали сквозь узкую высокую дверь, а Варнас прошел чуть дальше и нырнул под арку.
— Пойду проинформирую начальство, вернусь минут через десять, — сказал Жмудис. — О старичке не беспокойтесь: он со своего места ни на шаг, Скочинский же, думаю, отсюда скоро не выйдет. Это же дом самого прелата Витольда…
Часов через шесть из раскрытых ворот двора дома его преосвященства выкатил большой черный автомобиль и, набрав скорость, скрылся за поворотом. Озеров успел разглядеть на заднем сиденье Скочинского.
— Ищи теперь ветра в поле, — чертыхнулся он и недоуменно посмотрел на Жмудиса.
— Да ведь поле-то не пустое, с тремя копенками…
— Штольц, Плутайтис, прелат? — переспросил Озеров.
Пятрас просиял.
— Да больше и некому. Так что найдем Скочинского. Думаю, так: я займусь стариком, а вас, Иван Петрович, заждались в отделе.
В ресторане «Римбинас» на окраине города старик облюбовал себе столик в конце зала. Пятрас скользнул взглядом по пальмам в кадках и направился прямо к нему.
— Простите, здесь не занято? — вежливо осведомился он и, не дожидаясь ответа, сел напротив.
Старик, оторвавшись от изучения меню, недружелюбно вскинул на него свои водянистые глаза, хотел было что-то возразить, однако не решился и буркнул:
— Прошу вас, — и вновь углубился в чтение.
— Что там хорошего? — опять обратился к нему Жмудис.
— Все! — не поднимая глаз, отвечал Варнас. — В этом ресторане плохого пока еще не подают. Все еще впереди…
— Да, уж эти Советы в печенках сидят у многих, — желчно произнес Жмудис.
— А мне
— Рай? — возмутился Жмудис. — Как бы для нас всех этот рай не обернулся адом.
К ним приблизился официант.
— Что вам угодно, товарищи? — спросил он, неловко выговаривая последнее, видимо, еще непривычное для него слово.
— Простите, но мы вроде бы с вами не друзья, — опять пришлось взрываться Жмудису. — Так не угодно ли вам обращаться к приличным людям как положено!
Варнас заказал себе сосиски и пиво. Жмудис испытующе посмотрел на него, и, помимо прочего, потребовал коньяка.
— Может быть, вы не откажетесь разделить со мной компанию? — обратился он к Варнасу, когда был подан напиток.
Тот искоса взглянул на Жмудиса и, помолчав, согласился.
— Если вы так желаете… Вы, видимо, не местный, но мне кажется, где-то я вас видел. Только вот не припомню где. Мы-то здесь уже свыклись с этой пролетарской вежливостью: то-ва-рищ.
— Вы правы, я в городе всего несколько дней. Приехал посмотреть, что происходит с нашей старой столицей, повидаться с нужными людьми. Да никого пока не нашел. Должно быть, все пострадали.
— Если не секрет, вы откуда?
— Из Утены.
— О, далековато…
— Не так уж и далеко, если едешь на своей машине. Правда, вчера ее пришлось продать, слышал, что отбирают, — на ходу сочинил Жмудис.
— Да теперь это не мудрено, — ухмыльнувшись, подтвердил старик.
Пятрас наполнил рюмки.
Варнасу нравился этот спокойный, простоватый провинциал, да и выпить хотелось. Он поднял рюмку и представился:
— Янис Варнас!
— Пятрас Клудис! — Жмудис протянул к нему свою рюмку: — Очень приятно!
— Знал я в свое время одного Клудиса, — косясь на Пятраса и рассматривая на свет кильку, говорил Варнас, — хороший был человек, но где он теперь, неизвестно.
— Ну, это, наверно, был мой однофамилец или родственник, — поспешно ответил Пятрас. — А вообще у многих-многих сейчас местонахождение неизвестно.
— Да уж довольно знакомая фамилия в Литве, так что не скромничайте, молодой человек.
— Теперь этим хвастаться не принято, а то не ровен час… — перегнувшись через стол, шепнул Пятрас.
— Я вас понимаю… Но вы не одиноки. Придет время, бог даст, все будет по-старому, — тихо ответил Варнас.
Когда было покончено с первой бутылкой и на столе появилась вторая, Янис Варнас и Пятрас Клудис вели разговор уже вполне доверительный.
— Я тебе, Клудис, говорю точно: скоро придут сюда немцы, но об этом пока молчок. Нам бы, дуракам, только создать, партию, вроде той, что у Гитлера, понял? Гитлер нам, литовцам, не враг. Что ему надо — дадим. Ты пойми, разве Германия стерпит такого соседа, как Россия? Ни в коем случае! Немцы — они хозяева всему миру.