Приключения 1978
Шрифт:
— Так, — крякнул Рожнов, отставляя стакан в сторону. Он смахнул крошки со стола и положил ладони на холодное чистое стекло. И мгновенно из его голоса исчезли благодушные, купечески-самоуверенные нотки. Перед Деминым опять сидел человек, которого он хорошо знал — жесткий, безжалостный к себе и сотрудникам. — Так, — повторил Рожнов, и в одном только этом слове почувствовалась готовность немедленно бросить все силы на разгадку утреннего самоубийства. — Что обыск?
— Находки интересные. Виски, который продается только в магазинах для иностранцев. Сигареты того же пошиба. В наших ширпотребовских торговых точках таких нет. Две дубленки в
— Так.
— И вот бумажка, — Демин вынул из кармана синий прямоугольничек. — Лира. Служила покойной в качестве книжной закладки. А в коробке из-под обуви около десятка этикеток из «Березки». Парнишка, сосед, иногда выполнял поручения Селивановой — относил некоему Татлину, задержанному неделю назад, коробки с магнитофонами. Симпатичные, небольших размеров коробки с западногерманскими и японскими магнитофонами, транзисторами и так далее. Так я вышел на Татлина. Был у него дома. Не беспокойся, все правильно. Я пошел уже после того, как узнал, что он задержан. Ошибки не было. Познакомился с евойной мамашей. Она сказала, что Татлина задержали при попытке продать валюту. Надо бы уточнить, кто им занимается?
— Я знаю о нем, — нахмурившись, сказал Рожнов. — У него нашли при задержании доллары канадские, американские, голландские гульдены, франки, фунты, кроны, марки… В общем, не Татлин, а небольшой швейцарский банк. Случай уникальный. Подожди минут десять, я сейчас приду. Уточню кое-что.
Несмотря на грузность, Рожнов поднялся легко, вышел энергично и через десять минут вернулся, прошел к своему столу, сел. Задумчиво постучал пальцами по стеклу.
— Есть новости? — спросил Демин.
— Так, — Рожнов повертел в воздухе растопыренными пальцами. — Всю эту валюту нашли при нем в женской косметической сумочке.
— Он что, дурак?
— Очевидно, не без этого. Но по мне, он больше наглец, нежели дурак. Потерял бдительность. Видно, не один раз сходило с рук. Обыск ничего не дал. Как я понимаю, старуха, мать его, успела принять меры. Порнографию нашли, но это к делу не относится.
— Интересно, — заметил Демин.
— Ничего интересного, — пренебрежительно сказал Рожнов. — Любительские снимки, пошлость. Ну ладно, — Рожнов положил ладони на холодное стекло стола. — Подобьем бабки. Как я понимаю, дело надо заводить. Сегодня же выносим постановление. Основания у нас есть?
— Больше, чем нужно.
— Отлично. Прямо сейчас садись и пиши. Протокол осмотра у нас в наличии, показания свидетелей, я смотрю, у тебя по всей форме, уже, наверно, можешь повестки назавтра выписывать?
— Могу.
— Напрасно только ты вот к этой Татлиной ходил… Баба скандальная, врезала бы тебе сковородкой по темечку и превратился бы ты сразу из следователя в потерпевшего. Понял? Учти. Статья сто пятьдесят седьмая о чем нас предупреждает? О том, что свидетель допрашивается в месте производства следствия. Понял?
— Да, но та же статья дает следователю право произвести допрос в месте нахождения свидетеля, — усмехнулся Демин.
— Знаю, знаю я твою нелюбовь к кабинетным допросам, — досадливо махнул тяжелой рукой Рожнов. — Знаю. И потому предупреждаю. И замечание тебе делаю. Не выговор, а замечание.
— Но ведь, Иван Константинович, — начал было Демин, но Рожнов перебил его.
— Много слов говоришь. Нехорошо это. Кроме меня, ни один начальник не сможет выдержать такого количества слов от своего подчиненного. Продолжим. Как ты смотришь на то, чтобы дела по обвинению Татлина
— Иван Константинович, а как вообще валютные дела по городу?
— А! Ничего особенного. Затишье. Дешевые пижоны к иностранцам пристают, клянчат, срамятся… Крупных дел не замечено. Хотя постой… Появилась какая-то блондинка, по слухам, довольно приятной наружности, немолодая. Кличка — Щука. Очень осторожная, в контакт ни с кем не вступает, обычно выходит сразу на иностранца, без посредников работает. Она, конечно, не из этой компании. Класс совершенно другой. Ну что, ни пуха? Давай. Вперед без страха и сомнений. Постоянно держи меня в курсе дела. Я умнее, понял? Умнее, потому что больше знаю, потому что пальцы держу вот на этих кнопках, — Рожнов показал на селектор. — Ладно, шутки шутками, а без меня ничего не предпринимай.
Кувакин сидел один в маленьком кабинетике, где совершенно непостижимо размещались еще три письменных стола, пишущая машинка на какой-то несуразной тумбе, встроенный в проем шкаф, в углу стояла вешалка, на которой сиротливо висело пальтишко Кувакина.
— Привет, Коля! — поздоровался Демин.
— А, это ты! Меня уже предупредили, чтобы никуда не уходил. Намечается что-то интересное?
Кувакин был немного ниже Демина, немного старше, чуть усталее.
— Коля, на тебя вся надежда, — сказал Демин, втискиваясь в угол.
— Труп?
— Точно. Девушка. Прекрасная, молодая девушка, которая могла бы осчастливить кого угодно.
— За что же ее?
— Сама, Коля. В том-то все и дело, что сама.
— Прекрасные девушки, насколько мне известно, редко идут на столь крайние меры. У них всегда есть несколько запасных выходов, жизнь великодушна к прекрасным девушкам, если они не очень капризны.
— Очевидно, были крайние обстоятельства, — Демин любил разговаривать с Кувакиным, слушать его житейские мудрости.
— Крайние обстоятельства всегда есть. Важно лишь то, считаешь ли ты их крайними… Или лягаешь левой ногой.
— Ты сейчас работаешь с Татлиным?
— Мне иногда, Валя, кажется, что он со мной работает. Неделю голову морочит — и ни с места. Но вроде начинает созревать. Он что, к твоей девушке руку приложил?
— Что это за тип?
— Спекулянт. «Работал» в комиссионках по эту сторону прилавка. Магнитофоны, транзисторы, магнитолы и так далее. Дорогие игрушки. Скупка, перепродажа, в общем, освоил все смежные специальности. Давно знали, чем он занимается, но поймать с поличным не могли. Но однажды он в магазине вроде столковался с кем-то, локотком одного гражданина к выходу подталкивает, в сторонку оттирает, в подворотню манит. Там вынимает наш Григорий Семенович женскую сумочку, раскрывает ее, а у «клиента» глаза начинают медленно вылезать из орбит. Решили наши ребята помочь человеку, подходят. Татлин, как начинающий фокусник, небрежным движением сунул сумочку за мусорный ящик: я не я, и сумка не моя. Но гражданин клиент оказался человеком принципиальным. Чтоб никто, не дай бог, не подумал, будто сумка его, он клятвенно всех заверил, что хозяин ее Татлин. Открывают ребята сумку и чувствуют, что у них тоже глаза начинают потихонечку из орбит вылезать…