Приключения 1984
Шрифт:
Однажды, после крупного разговора с Душечкиным о волоките с заказом, Буробин возвращался домой. Коммерсант успокоил его, пообещав, что все решится завтра, якобы после возвращения из командировки какого-то важного товарища. Чтобы не тратить времени на лишние переходы, встречу назначили после обеда прямо в вестибюле ВСНХ.
Буробин шел по Никольской и думал, как бы уйти от назойливого хвоста. Где-то далеко за спиной послышалось цоканье копыт. Вот и выход. Буробин захромал, сделав вид, что споткнулся о крышку колодца водостока... Едва с ним поравнялась единственная на всей
Ехать на Лубянку было рискованно. Поэтому по пути Буробин забежал на служебную квартиру, позвонил по телефону. И был рад, что застал Мартынова у себя. Начал торопливо рассказывать, почему до сих пор не зашел к нему. Хотел перечислить фамилии всех тех, с кем его познакомил Душечкин, но начальник остановил:
— Работай спокойно, потолкуем при встрече...
Когда приехал в Спасоболвановский переулок, преследователя не было. Он появился спустя несколько минут. Все получилось, как хотелось...
В ВСНХ Буробин опоздал. Дядя, готовясь к зиме, ремонтировал, утеплял окна, перестилал пол. Буробин ему помогал и был рад, что эта помощь заняла у него весь вечер и потом все сегодняшнее дообеденное время.
Душечкин нервным шагом расхаживал по вестибюлю здания ВСНХ.
— Наконец-то, — укоризненно сказал он. — Да где это вы пропадали?
— Ремонтом занимался, — виновато ответил Буробин, а про себя подумал: «И чего спрашивает, соглядатаи все равно доложат».
В гардеробе разделись. Буробина поразил праздничный вид Душечкина. На нем был новый серый в большую клетку костюм, кипенно-белая рубашка с крепко накрахмаленным воротничком, яркий модный галстук, новые коричневые полуботинки.
— Что это вы сегодня вырядились?
— Узнаете, — заговорщически ответил коммерсант.
Они остановились у двери с табличкой: «Заместитель начальника отдела по распределению заказов Ракитин Иван Федорович».
Душечкин перевел дух, торопливо осмотрел Буробина, стряхнул с гимнастерки какую-то пылинку, дал свою расческу.
— Возьмите, причешитесь получше, — и постучался.
В углу небольшой приемной за столом сидела пожилая женщина с бледным худым лицом и полировала ногти.
— Это со мной товарищ, Анна Петровна, — деловито сказал Душечкин и, пропустив Буробина вперед, прошел в кабинет.
За большим столом, заваленным бумагами, сидел пожилой мужчина. Волосы у него были всклокоченные, и весь он был какой-то неприбранный.
— Иван Федорович, здравствуйте! — Душечкин замер в ожидании и, когда Ракитин, не глядя на него, протянул руку, заискивающе и легонько пожал ее. — А это Николай Николаевич, — Душечкин сделал шаг в сторону, давая возможность Буробину подойти к столу, — начальник административно-хозяйственного отдела Смоленской железной дороги.
— Очень приятно, — Ракитин блеснул очками в роговой оправе, — рад приветствовать коллегу в своем кабинете. Присаживайтесь. Вы уж извините, но я сейчас просмотрю горящую бумагу и тогда займусь вами.
Душечкин торопливо сел, показал Буробину, чтобы он сделал то же самое.
Иван Федорович прочитал очередной лист, расписался на нем, вызвал секретаря и молча отдал
— Я вас слушаю, товарищи, — сказал он. Голос у него был низкий и очень приятный.
Душечкин стал рассказывать о причине визита. Ракитин его не слушал. Он продолжал рассматривать Буробина.
— Так, так, — наконец сказал он с сожалением, — обеднела ваша дорога... Подумать только — нет даже несчастных топоров и пил.
— Что поделаешь, — вздохнул Буробин.
На лице Ракитина выступила улыбка, и взгляд от этого сделался совсем липким.
— Допустим, мы сейчас как-то решим вашу проблему, а что потом? Вагонный парк у вас в негодном состоянии, локомотивы уже давно отработали свое.
Буробин, посчитав вопрос провокационным, промолчал.
— Не завидую я вашему креслу, — продолжал Ракитин.
— А вы думаете, я им доволен? Но работать где-то надо, — сказал Буробин, — а тут как-никак начальник административно-хозяйственного отдела. Звучит?
Ракитин, подслеповато глядя на чекиста, молча протер очки, надел их снова.
— Да не глядите на меня с упреком, я и отказаться от этой должности могу.
— А вот это мне уже не нравится, — в голосе Ракитина послышались недовольные нотки. — Революционер и называется революционером потому, что он непохож на других людей, он рожден для того, чтобы бороться с трудностями, преобразовывать жизнь. А вас я, Николай Николаевич, считаю революционером. И уж коль вам доверили такой пост, постарайтесь оправдать надежды, В конце концов, люди придут на помощь, в частности, и мы не останемся в стороне, да, собственно, в этом и есть одна из задач ВСНХ — оказывать помощь предприятиям и учреждениям. — Он подумал и попросил показать письмо.
Душечкин с проворством лакея достал свой бумажник.
Ракитин повертел в руках письмо, внимательно прочитал все резолюции на нем и молча вышел.
— Наш благодетель... — с почтением произнес Душечкин, глядя на закрывшуюся дверь.
— Обыкновенный проходимец, — с издевкой сказал Буробин.
Лицо Душечкина как-то сразу вытянулось, покрылось красными пятнами.
— Да что вы, Николай Николаевич, господь с вами, как же так можно!.. — Он говорил шепотом, настороженно прислушиваясь к тишине за дверью. — Светлейшая голова. Организатор... — Душечкин осекся — из приемной донеслось глухое покашливание.
Вошел Ракитин. Вид у него был задумчивый. Отдавая письмо Буробину, он с чувством собственного достоинства заметил:
— Вот видите, как сам начальник узнал, что топоры и пилы нужны для железной дороги, тут же подписал и вдобавок дал указание, чтобы ваш заказ вне очереди пустить на заводе «Бари». Так что все, что от меня требовалось, я сделал. — Он вновь посмотрел на Буробина с нескрываемой укоризной. — А мысль о дезертирстве с железной дороги выкиньте — не время. Вы нужны дороге.
Уже на улице Душечкин не без удовольствия заметил: