Приключения Арбузика и Бебешки. Сокрушение «несокрушимых»
Шрифт:
Пришли охранники, повели мальчиков к боссу. Арбузик и Бебешка сразу убедились в том, что переоценивают свои силы: через двадцать-тридцать шагов мышцы ног у них деревенели, требовалась передышка, чтобы продолжать путь. Кололо в боках, сердце не справлялось с нагрузкой…
Разговор с боссом
На этот раз мальчиков привели в другой зал. Это был зал, построенный специально для общения босса с подчинёнными.
Сам босс восседал на возвышении – подобно египетскому фараону. К тому же он был закрыт листом пуленепробиваемого стекла. Огромные пальмы в золотых бочках и огромные телеэкраны справа и слева, на которых босс Сэтэн
– Хорошо придумано, – Арбузик указал на стеклянную перегородку. – Но я не о том, что очень маленьких обычно сажают на возвышение. О том, что все злые, агрессивные и прочие гнусные существа выделяют своим дыханием опасные яды…
Слова Арбузика, конечно же, были тотчас зафиксированы чувствительной аппаратурой и переведены для Сэтэна, – об этом свидетельствовали прежде всего наушники, которые он то и дело поправлял пальцем.
– Оставьте дерзкий тон и свои насмешки, – с кислой миной произнёс Сэтэн. – Запас моего терпения не безграничен. Вчера вы держались достойно, и потому я принимаю вас. Я уважаю достойных соперников. Я давно сообразил, что опираться можно только на твёрдое, и выбираю сотрудников не из подхалимов, не из лакеев, а из тех, кто имеет собственное мнение и дорожит им… Мои условия остаются прежними: безоговорочное содействие в осуществлении моих замыслов.
– И наша позиция прежняя, господин Сэтэн, – сказал Арбузик. – Прежде чем говорить о помощи и о плате за помощь, мы хотели бы в деталях узнать, чего вы добиваетесь, какие цели ставите. Только откровенно: малейшая фальшь укрепит наши подозрения и сделает невозможными дальнейшие переговоры. В этом вы уже, кажется, убедились.
– Не будем говорить о том, что было! Давайте говорить о том, что есть! Крутить и вилять мне нечего: мы или договоримся, или разорвём наши отношения… Вы, вероятно, знаете господина по имени Фабрео?
– Знали, – уточнил Бебешка. – Отъявленный мерзавец. Но песенка его уже оборвалась. Мир избавился от подобной нечисти.
– Господина Фабрео нет на свете, – ухмыльнулся Сэтэн. – Однако число существ, подобных Фабрео, увеличивается с каждым днём во всех странах. Представьте себе, именно я произвожу этих отвратительных, но необходимых мне типов на специальной фабрике. Я единственный в мире, кто владеет технологией размножения, или, точнее, мультиплицирования живых существ по живым клеткам родителя.
Мальчики переглянулись. «Ну что? Наши догадки, в общем, были не так уж и далеко от истины!» – говорили их взгляды.
– Позвольте заметить, господин Сэтэн, что вы поступаете крайне неразумно, – покашливая от волнения, произнёс Арбузик. – Когда-то я слыхал от Фабрео, что на него работает самый великий учёный мира и этот учёный из клеток тела Фабрео готов вырастить сотни тысяч, а возможно, и миллионы «фабрео».
Верховный Директор рассмеялся, не меняя выражения лица.
– Когда проходимец говорит о том, что он предполагает сделать то-то и то-то, знайте, он уже делает это!.. Разумеется, я знаю, что Фабрео подлец и мошенник. Но я выбрал его в качестве эталона, или образца, именно потому, что типы, подобные ему, более всего подходят для моих планов. Я рассылаю этих искусственных существ по всем странам, где они, помогая друг другу, быстро внедряются в общество туземцев, или аборигенов, оттесняют их и захватывают все ключи власти. И поскольку я определяю стратегию действий этих типов и собираю с них особый налог, фактически я властвую во всех странах. Моя Международная Океанская Лаборатория – это государство государств, центр центров.
– Не обольщайтесь, президент президентов, король королей, босс боссов, – после некоторой паузы сказал Бебешка. – Мы тоже кое-что знаем о Фабрео и типах, подобных ему: они действуют исключительно в своих собственных интересах. Вы и не заметите, как станете жертвой их интриг, их рабом, их послушным орудием… Вы слыхали что-нибудь о зеленохвостых?
– Хвостатые чудовища? Ха-ха-ха! Моя первая работа! Совершенно неудачная, поскольку существа получились действительно свирепыми и сильными, но всё же излишне склонными к людоедству. К тому же слишком прямыми, не способными к тайным сговорам и тайным интригам. Вместо солидарности и верности своему биологическому братству они тотчас вступили в спор и борьбу друг с другом и забыли о благодарности своему создателю.
– Я знаю зеленохвостых, но охарактеризовал бы их несколько иначе. Впрочем, вполне допускаю, что это ваша работа, – кивнул Арбузик. – Хотя у меня есть другие сведения на этот счёт. Есть, наконец, народные предания.
– Ах, народные предания! – с тем же деревянным смешком протянул Сэтэн. – Ха-ха-ха! Все эти предания точно так же сфабрикованы мной. Нет ничего забавнее, нежели дурачить так называемых умников! На одного и того же червяка можно ловить несколько поколений подряд! Несколько поколений! И все они клюют, как пескари!.. Знайте, мои работники производят сегодня почти 99 процентов информации всего мира! А, каково? Это газеты и телепрограммы, радиопередачи и так называемые научные разработки. За три дня я способен где угодно внедрить в головы обывателей противоположное тому, что им вдалбливала школа и родители в течение тридцати лет!
– Могущество ваше велико, – согласился Арбузик, возмущённый тем, что кто-то способен по собственному произволу дурачить миллионы людей. – Подскажите, пожалуйста, как вас лучше называть. После того, что я услышал, мне очень неудобно называть вас просто господин Сэтэн.
Босс расплылся в самодовольной улыбке:
– У меня тысяча имён… И все фальшивые! Ха-ха-ха! Но я демократ: зовите меня командор Сэтэн.
– Сэтэн? – переспросил Бебешка. – Это слово очень похоже на слово «сатана».
– Пусть будет Сатана, если вам это больше нравится. Сатана – такое же изобретение пропаганды, как ангелы и боги… Может быть, Сатана больше всех выражает сущность этой жизни. Добро ограниченно, тщедушно и трусливо, тогда как зло бесконечно в своих проявлениях, всесильно и постоянно атакует. Ха-ха-ха!
Легко было опровергнуть утверждение об ограниченности добра и бесконечной изобретательности зла, но Арбузик решил не спорить, сознавая, что это совершенно бесполезно.
– Имейте в виду, командор Сэтэн, – сказал он. – Фабрео начал с прислуживания зеленохвостым и раболепства перед Болдуином, сыном Дуляриса, и в течение совсем недолгого времени стал командовать и зеленохвостыми, и Болдуином.
– Это только подтверждает, что я наконец выбрал верный тип для размножения!
– Но и предостерегает: пройдёт совсем немного времени, и вы окажетесь беспомощным заложником банд, которые сами же наплодили!
– Это моя забота, – возразил командор Сэтэн. – От вас я требую однозначного ответа: согласны вы помочь осуществлению моих замыслов или не согласны? Если согласны, то на каких условиях?
Мальчики переглянулись. Они без слов поняли друг друга.
– Ваши замыслы, командор, глубоко безнравственны, стало быть, опасны для всего мира, – твёрдо заявил Арбузик. – Нет таких условий, на которых мы согласились бы оказывать вам содействие. Вы превращаете мир в помойку, где нет высоких традиций, нет благородства, нет любви, нет дружбы, нет семейных устоев, нет справедливости и правды, – одни только махинации и господство ушлых над простодушными, насилие вооружённых над безоружными.