Приключения Айвама
Шрифт:
Весёлый лётчик расхохотался и в шутку сказал:
— Это ещё надо разобраться, кто здесь ошибся.
Смущаясь, мальчик проговорил:
— Я ошибся. Я и сам думал, что, может быть, ошибусь. Там ещё, в пещере, думал.
Механики перелили бензин и объявили готовность к отлёту.
Весёлый лётчик стал подниматься первым. Айвам затаив дыхание смотрел, как колёсики вертолёта отделились ото льда, как обвисшие клешни выпрямились, разбрасывая воздух, и как это вчерашнее чудовище полезло в небо, и видно было, как весёлый лётчик помахивал рукой.
Через час оба вертолёта опустились на дрейфующей станций, где стояло много
— Дядя Тэнмао, это чей посёлок?
— Это, Айвам, не посёлок. Это Северный полюс. Льды. Вот они, эти люди, собираются здесь жить круглый год, — ответил дядя Тэнмао.
Вдруг огромный экспедиционный пёс прыгнул на Лилита, подмял его и стал грызть. Айвам бросился в свалку собак, вслед за ним Тэнмао. Кто-то из работников экспедиции за хвост оттаскивал негостеприимного пса. Всё смешалось в одну кучу, но Айвам грудью защитил своего Лилита. По руке мальчика сочилась кровь, и его отвели в медицинскую палатку. У него оказалась большая царапина пониже локтя.
В палатке стояли переносная кафельная печь, письменный стол, две алюминиевые кровати и всевозможный медицинский инструментарий. Самого доктора здесь не было, он в камбузе отпускал продукты, так как, помимо медицинских обязанностей, заведовал продовольствием экспедиции. Палатка была просторной, с окнами.
Рана саднила, и Айвам в ожидании доктора прикрыл её рукой и разглядывал всё, что находилось в палатке. Здесь стояли даже и весы для людей. Но больше всего его заинтересовал пол. Как же так? В палатке тепло, топится печь, а ведь пол ледяной, палатка стоит на льду. Оказывается, здесь сохраняют лёд, чтобы на нем жить. Лёд на полу Закрыт толстой фанерой, потом войлоком и толстым дорогим ковром. «Вот как утепляют лёд», — подумал мальчик. И всё же лёд кое-где подтаивал — были видны его неровности.
Лилита в палатку не пустили, и дядя Тэнмао на улице охранял его.
Наконец явился доктор. Он остановился около дверей и крикнул:
— Айвам, здравствуй!
Доктор до высокоширотной экспедиции два года работал на полярной станции, где жил Айвам. Они так обрадовались друг другу, что забыли и про рану на руке.
Лишь спустя некоторое время доктор, спохватившись, сказал:
— Ну, покажи рану! Эта царапина быстро заживет. — И доктор залил её йодом.
— Вот не ожидал, — говорил доктор, бинтуя Айваму руку. — Я слышал о плавающем на льдах мальчике, но никак не думал, что это ты. Ну, молодец! Ведь ты один плавал? Вот герой!
— Нет, не один, вдвоём, — ответил мальчик.
— А кто же второй?
— Лилит.
— Какой Лилит? Я знаю его или нет?
— Нет, — усмехнулся Айвам. — Он родился после вашего отъезда на Большую землю.
— Позволь, позволь! Что ты говоришь?
— Да Лилит — собачка, — разведя руками, оказал Айвам.
— Фу ты! А я ведь думаю, речь идёт о человеке. Так, значит, ты всё время плавал с собачкой? Ну, друг мой, тебе предстоит сделать доклад о том, как ты плавал на дрейфующей льдине. Нам ведь жить год на льдах.
— Ну, как тут чувствует себя наш герой? — сказал вошедший вице-адмирал Бахарев и сел рядом с мальчиком.
— С рукой у него всё в порядке, — ответил доктор.
— Уколы не нужны?
— Нет, это царапина когтём.
И, обращаясь к мальчику, вице-адмирал с улыбкой спросил:
— Как же ты опростоволосился? А? Лишних четыре дня, говорят, присчитал?
Мальчик смотрел вниз, сопел себе под нос, изредка украдкой взглядывал на адмиральские погоны и молчал.
— Ладно, — сказал Бахарев, — это ничего. Дома ещё раз отпразднуешь Первое мая. Сейчас два самолёта отправляются на землю. Хочешь лететь сейчас или погостишь у нас здесь? Самолёты ещё будут, — сказал вице-адмирал.
У Айвама навернулись слёзы. Он тихо сказал:
— Я сейчас хочу. Я маму давно не видел.
Об авторе
Тихон Захарович Сёмушкин родился в 1900 году в селе Старая Кутля Пензенской губернии.
В 1912 году окончил начальную земскую школу, а в следующем году поступил в соседнюю Михайловскую церковно-учительскую школу, где отец его преподавал столярное дело. Школа давала звание «учителя грамоты»; по окончании её предстояло ехать учительствовать в Сибирь. Тихон Сёмушкин стал готовиться к далёкой поездке, но вот наступил 1917 год и дал другое направление его жизненным планам. Тихон Сёмушкин решает продолжить образование, поступает в пензенскую гимназию и заканчивает через несколько лет школу второй ступени.
Проработав учителем один год в селе Ильмино Городищенского уезда, в 1921 году Тихон Семуш-кин переезжает в Москву и поступает на физико-математическое отделение вновь организованного педагогического факультета Московского университета.
На своём отделении он должен был заниматься физико-математическими дисциплинами, однако вскоре интересы его повернулись в сторону гуманитарных наук и в особенности этнографии.
Большую роль в этой перемене сыграло знакомство с заведующей библиотекой Ольгой Леодо-ровной Степановой-Скворцовой, которая впервые обратила его внимание на работы замечательных русских ученых-этнографов.
Сочинения В.Г. Тана, Н. Миклухи-Маклая и других русских этнографов его настолько увлекают, что, прервав университетский курс, Тихон Сёмушкин сам решает отправиться на Крайний Север.
Вскоре он был зачислен в экспедицию по ликвидации иностранной концессии «Гудсон-бай и K°» и летом 1924 года приезжает на зимовку в чукотское селение у мыса Северного (ныне мыс Шмидта).
Эта поездка во многом определила дальнейшую судьбу Тихона Сёмушкина как писателя, дала богатейший материал для его будущих книг. Ему удалось не только изучить чукотский язык, но и близко познакомиться с жизнью народа, с деятельностью и нравами иностранных концессионеров и купцов, которые беззастенчиво грабили и эксплуатировали местное чукотское население.
Через три года Тихон Сёмушкин вернулся в Москву, с тем чтобы продолжить занятия в университете, но все получилось иначе.
В Москве в это время был создан Комитет Севера при Президиуме ВЦИКа, и Советское правительство, осуществляя ленинскую национальную политику, намечало широкие мероприятия по возрождению угасавших малых народностей Севера.
В Комитете Севера Тихону Семушкину, как человеку, имеющему достаточно хорошее представление о Чукотке, предложили организовать первую школу-интернат для чукотских детей. И он вновь возвращается на Чукотку, на этот раз во главе группы новых работников культбазы в заливе Лаврентия. Здесь теперь стал работать большой коллектив сотрудников: учителей, зоотехников, ветеринаров, врачей различных специальностей.