Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи
Шрифт:
– Водку не ставлю, разговор еще будет, – пояснил он.
Я и не настаивал особливо. Вино так вино. К тому же я – на службе.
Чокнулись по первой, молча начали закусывать. Если честно, еда была не очень, не то, что у нас. Я жевал мясо, а на зубах ощущал порошки разные. Даже хлеб, и тот был каким-то ненастоящим, что ли. Только вино оказалось живым, игристым. Никак, из подвалов нашего Мира привезли. А Егору, казалось, все нипочем, ест, аж за ушами трещит. Ясное дело: организм молодой, растущий, еды просит, неважно какой, лишь бы поболее.
Разговор шел ни о чем. Мы с Афанасием вспоминали былое, расспрашивали Егора о школе,
Засвистел чайник. Профессор достал чашки, засыпал в заварник свежего чаю, залил кипятком. Мы с Егором тем временем освобождали стол от лишней посуды и остатков еды, расставляли чашки.
Чай, как и вино, тоже оказался чудесным. Разлив золотисто-коричневый напиток, Афанасий предложил угощаться и перешел к делу.
– Оружие доставят завтра утром, – доложил он. – По закрытым каналам пришел запрос от Абдуллы касаемо некоего Калинина Юрия. Я немного поковырялся в архивах Приказа и Научников, и выяснил одну интересную деталь. Калинин Юрий, который был задержан на Тропе три месяца назад богатырем Алексичем, – я слегка кивнул, – примерно в это же время попытался прорваться к Научникам, но с тем же успехом.
– Его отследили в Пограничье после депортации? – спросил я.
– Отследили. Он живет здесь недалеко, на улице Лесной, дом сто пять, квартира тринадцать.
– Чем живет? С чего хлеб ест?
– Библиотекарь в Парламентской библиотеке. Жалованье небольшое, но на жизнь хватает. Семьи нет и не было. Учился…
– Удалось выяснить, откуда у него оказалась часть Ключа?
– Нет.
– Что говорят Научники?
– Из отчетов мало что можно добыть, но, по докладу их патруля, Калинин добрался до ближайшего поселения и в таверне попытался рассчитаться золотом. У него запросили кредитную карточку, но той не оказалось. Так его и вычислили, приняли под белы ручки и выпроводили. Случаю особого внимания не придали, но с той поры здесь, в Пограничье началось нашествие так называемых НЛО, которые все чаще стали появляться не только в пространстве, но и во времени.
– То есть, из Мира Научников тоже началось повальное бегство?
– Именно так.
– Это что же получается, – вмешался вдруг Егор. – Калинин наш попутался в Мирах?
Мы с Афанасием уставились на него, словно послушник сморозил ересь какую.
– Продолжай, – попросил я, уже понимая, к чему он клонит.
– У нас он начал рассчитываться карточкой, а у Научников – златом, – Егор с удовольствием проглотил конфету и запил ее чаем. – Он блаженный какой-то! Так перепутать Миры человек в добром здравии просто не способен.
– Что скажешь, профессор?
– Несомненно. В словах нашего юного друга есть весомая доля правды, – Афанасий поправил очки, словно хотел эту долю рассмотреть немедленно. – Действительно, сложно настолько перепутать Миры, если только…
– Если только это не было сделано преднамеренно или не произошло разделение сущности самого человека, при котором полушария мозга приняли к действию не ту программу, – закончил я.
– Это как? – Егор не донес до рта печенюшку, уставился на меня.
– Видите ли, молодой человек, при некоторой подготовке,
– Или же все намного проще, – возразил я. – Хранитель сам – заметь, сам, осознанно! – внес путаницу, дабы привлечь наше внимание.
– Возможно и такое, – не стал спорить профессор.
– Только узнать об этом мы сможем от него самого, – произнес Егор.
– Ты выяснил распорядок библиотекаря? – я снова обратился к Афанасию.
– На работу выходит в восемь часов утра, возвращается в шесть вечера, – ответил тот. – После работы никуда не заходит и ничем не интересуется. В общем, тихая мышь. Так было до последнего времени.
– Что же случилось в последнее время?
– В его квартире поселилась некая молодая особа, по слухам – племянница. Нигде не работает, не учится, но Калинина это не смущает. Частенько исчезает куда-то, но к ночи всегда возвращается.
– Выследили, куда?
– Не было приказа.
– Плохо, – я на некоторое время задумался, прежде чем принять решение. – Ну, вот что. Утро вечера мудренее, поэтому предлагаю отложить все дела до завтра и отдыхать. Кто-то против?
Никто не воспротивился, особенно Егор, который окончательно изничтожил и конфеты, и печенье. На здоровье, лишь бы не во вред.
– Идем, послушник, научу тебя мобилкой пользоваться, – предложил я, вставая из-за стола.
– Ух ты! – глаза Егора загорелись, словно я игрушку какую пообещал.
Ты смотри, без году неделя как в Пограничье, а уже успел оценить все преимущества мобильной связи! И то сказать: в метро, в маршрутке и так, по дороге, мы встречали многих, кто по телефону разговаривал. Это, видать, и зацепило мальца.
Я потратил около часа, пока растолковал, что да как. Егор не обманул моих ожиданий. Вострым оказался послушник, схватывал все на лету. Вот только игрушки с телефона я сразу удалил, дабы не соблазнялся малец. Но он и без них был доволен сверх всякой меры, поминутно набирая меня и Афанасия, посылая СМС-ки, чем довел нас до белого каления. Не выдержав, я отобрал у него телефон, пообещав утром вернуть, и приобщил к другому достижению Пограничья: телевизору. Егору это занятие понравилось пуще телефона. Он смотрел все подряд: документальные фильмы, выступления политиков, новости, клипы, фильмы, поминутно переключая пультом каналы. Я, смирившись, испросил разрешения у Афанасия и немного покопался в его библиотеке, выбирая себе книгу по душе. Так с томом Вербицкого я провел несколько часов, пока Афанасий не провозгласил отбой. Мы с Егором перед сном приняли душ, а затем улеглись в постели во второй комнате: я на кровати, а Егор – на раскладушке. Нужно было хорошо отдохнуть, ибо следующий день обещал быть трудным и долгим. Перед тем, как выключить свет, я спросил у послушника: