Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи
Шрифт:
– Ты, мил человек, мне расскажи, что сам видел, – остановил я оборотня.
– Дык, а че? – не стал спорить Георг. – Хозяин звезду в небо отправил тревожную. Ну, мы с братьями узрели ее и уже через десять минут были в харчевне, благо проходили недалече. А здесь этот за столом сидит. Одет не по-нашему, тараторит что-то про терминал да банкомат, да про валюту какую-то, сует кусок не то пергамента, не то дерева какого, мол, здесь за все хватит. Ну, мы его скрутили вежливо, да в холодную уволокли.
– А хозяин где? – спросил я, ступая в подземелье.
– Туточки я, – в конце коридора сначала появился огромный
– Сидит?
– А куда ж он, милок, денется? – самодовольство в голосе гнома переливалось через край.
Хорошо, что не добавил «с подводной лодки». Эти харчевники понабираются от люда перехожего всяких словечек, не ведая даже, что они значат. И в правду, где же это видано, чтобы лодки под водой плавали? Однако бают люди, что у научников такое сплошь и рядом. То ли дело наши русалки да водяники! Эти без всяких там лодок и других приспособлений что под водой, что по воде – аки посуху. Жаль, летать не умеют, а то б цены им не было.
– Открывай, чего стоишь? – сказал я несколько грубовато, но того требовало мое положение. Богатырь, как-никак.
Гномы – народ гордый. В случае чего и в глаз могут двинуть, и проклясть до десятого колена, но харчевники не такие. Им прибыль важнее гордости. Вот и этот, по прозванию Жбан, поспешно отпер дверь, да бородой еще пол подмел в поклоне.
В сопровождении Георга я вошел в маленькую сырую и довольно холодную комнатушку. Стены были увешаны полками, на которых хранилась еда да вино. В углу, сжавшись от холода, сидел незнакомец, одетый в джинсы, футболку с какими-то рунами и странным гербом, да в кроссовки. На голове перебежчика торчала бейсболка. Именно торчала, потому как волосы его тоже торчали вверх не хуже иголок дикобраза. Спрашивается, откуда я знаю, как называется его одежда? Работа такая.
Окинув взглядом сжавшееся существо, я приказал вывести его наверх. В таком полузамороженном состоянии он не то что говорить – дышать мог через раз, вздрагивая от конвульсий.
– Не боишься, что он поел твои колбасы да сыры? – спросил я Жбана, который закрывал замок за перебежчиком.
– Для Приказа стараюсь, он не обидит, – осклабился гном, в глазах которого, аки на мониторе, уже светилась цифра вознаграждения. – Чай, свои, не чужие.
– Ну-ну.
Наверху я приказал перво-наперво дать перебежчику горячего вина. Жбан с готовностью выполнил приказ, но в глазах мелькнула искринка жадности. Ничего, не убудет. Вишь, кошелек мой, словно рентген у научников, уже давно глазами просветил да в карман свой положил.
– Имя, фамилия, отчество? – спросил я, присаживаясь напротив за столом.
Зал, по случаю задержания, был пуст. Оборотни всех выгнали на улицу, дабы не мешали сыск проводить, остались только Георг и двое с ним. Незнакомец, прихлебывая вино, приходил в себя. Его руки еще дрожали, но зубы уже не танцевали во рту. Он поставил кружку на грубую мокрую столешницу, посмотрел на меня, словно видел впервые, а потом сказал:
– Какое это теперь имеет значение?
И столько в его голосе было горечи, что я на мгновение растерялся. Молодой еще, лет тридцать от роду, а сейчас но вдруг враз постарел на добрый десяток лет, а то и больше. По лицу пошли морщины, потухшие глаза смотрели на меня, как на пустое место. Ладно, толку с него сейчас все
– Жбан, можно тебя на минутку? – спросил я излишне вежливо, вставая из-за стола и направляясь к выходу.
– С нашим удовольствием! – гном, не смотря на свой огромный живот, мгновенно оказался перед стойкой. И как ему это удается? Ладно, будем считать, что прогиб засчитан.
– Идем, поговорим ладком, – предложил я на ходу, направляясь на улицу.
Георг сотоварищи остался в зале сторожить задержанного. Я сел на завалинку, прищурился, греясь на солнышке. Жбан, изогнувшись буквой «зю», застыл передо мной.
– Ну, рассказывай, что к чему, – предложил я.
– Да че было-то? – засуетился гном. – Приперся, значит, энтот, стал расспрашивать, мол, где это он очутился, да как городок наш называется, да главный где, да как с ним свидеться. Ну, я сразу смекнул: чужак. Зубы ему, значит, заговариваю, мол, отведай наш хлеб-соль, а сам на улицу выскочил да звезду послал, за помощью, значит. Ну, стол ему накрыл да караулил, пока добры молодцы оборотни не заявились. Энтот, значит, ест, а сам мне какую-то кле…кред итку какую-то предлагает, мол, оплатит обед. Я, значит, его угощаю и от денег так отказываюсь, мол, угощение задаром, по доброте душевной. Зубы, значит, заговариваю. Ну, он и купился. А туточки и Георг подоспел. Мы энтого скрутили да в холодную упекли. Уже потом Георг вам, богатырь, весточку отправил.
– Все? – спросил я, глядя на гнома в упор. – Ничего не утаил?
По тому, как забегали его глазки, я понял, что интуиция меня не подвела.
– Как на духу! – гном разве что в ноги не бухнулся и так честно в глаза мне начал заглядывать, мол, вот он я весь, нараспашку, честный и открытый.
Моя протянутая к нему рука заставила харчевника заткнуться на полуслове. Повинуясь требовательному жесту, Жбан скукожился, несколько раз зыркнул на меня, вздохнул, потянулся к засаленному фартуку, вытащил из-под него что-то и положил мне в ладонь. Я увидел цепочку с кулоном из серебра, в центре которого красовался небольшой камешек. Рубин, но какой чистоты! Грани на солнце заиграли, как живые. Казалось, не камень это вовсе – капелька живой крови!
– Что-то не верится мне, Жбан, что перебежчик сам тебе его отдал, – усомнился я, все еще глядя на украшение. – Колись, как вещица к тебе попала.
Гном только сопел да зыркал на меня своими поросячьими глазками, в которых проснулась злоба. Ну, зыркай не зыркай, а мне на твои взгляды – тьфу и растереть.
– Жбан, – протянул я доверительным тоном. – Ты же меня не первый день знаешь. Я ведь могу ой каким злым стать! Дракон просто в отпуске будет по сравнению со мной. Хорошо, помогу, раз сам не решаешься правду сказать. Стырил?
Гном сверкнул глазенками и, понурившись, кивнул.
– Руку тебе отрубить, что ли? – произнес я вслух, словно раздумывая.
– Правов таких не имеете, гражданин начальник! – вдруг взбеленился Жбан. – За мелкую кражу токмо полсотни плетей положено!
– О как! Словечек, смотрю, ты понабрался разных умных, да положения Правды знаешь. Будь по-твоему. Георг!
Позвал-то я негромко, но этого было достаточно, чтобы гном плюхнулся мне в ноги, подняв облако пыли. Пришлось встать, чтобы не надышаться ею.