Приключения Буратино. Сборник
Шрифт:
И вообще, не для себя же он все это делает, не для славы… О какой славе может идти речь, если он работает в «почтовом ящике» 8 ? Его достижения, несмотря на их перспективность и значимость для человечества, известны только его ближайшим соратникам и руководству. Наверное, только самые высокие чины в правительстве и силовых структурах в курсе того, чем занимается его лаборатория. Имя его никто не знает даже в узких научных кругах, а в секретных отчетах он фигурирует под оперативным псевдонимом «Папа Карло». Но это с лихвой компенсировалось ощущением сопричастности к решению одной из самых сложных задач, стоящих сейчас перед человечеством: создание искусственного интеллекта. Это не менее важно, чем полеты в космос.
8
Почтовыми ящиками в СССР называли засекреченные заводы, НИИ и прочие организации, работающие на оборонку. Название произошло от того, что вместо почтового адреса у них были номера – «Почтовый ящик № такой-то».
И, если разобраться, а зачем вообще людям космос? Любому здравомыслящему человеку, знакомому с теорией вероятностей, ясно, что братьев по разуму мы там не отыщем. Летать со скоростью хотя бы в одну сотую скорости света сможем еще очень нескоро. Достижимые в обозримом будущем планеты непригодны для колонизации из-за проблем с радиацией. Человечество еще очень и очень долго обречено существовать в своей колыбели.
Вот тут-то и вырисовывается проблема поважнее, чем освоение космоса… Все дело в том, что за все время существования цивилизации, люди так и не поняли, что они тут делают, в этой своей колыбели. К чему в конечном итоге стремиться, не разобрались. Все определения смысла жизни сводятся к софизмам или парадоксам.
Поэтому была у Антона Сергеевича своя собственная рабочая теория смысла человеческой жизни.
Звучала эта теория примерно так. Человеческая цивилизация развивается по спирали, и если на одной стороне витка «темные времена» – сумрак религиозного мракобесия, эксплуатация и спекуляция, то на другой – «золотой век» – рассвет гуманизма, науки и искусства. Так вот задачей каждого, кому довелось родиться в темные времена, является приближение очередного витка «золотого века». Тот же, кому повезло родиться в период ренессанса, должен всемерно способствовать тому, чтобы растянуть эру процветания и благоденствия на весь виток временной спирали. И когда это наконец произойдет, человек вместо того, чтобы придумывать себе бога, сам станет богом и научится жить вечно.
Он прекрасно осознавал, что эта его теория тоже несовершенно и полна софизмами и парадоксами – но за неимением лучшего она позволяла ему не ощущать себя животным, существующим между принятием пищи и сном.
Антон считал, что ему повезло родиться на светлом витке временной спирали, и он непосредственно участвует в процессе окончательного одержания победы добра над злом. Для этого и заложил в «Буратино» дополнительную функцию, которой не требовали партия и правительство…
Раз человеческое сознание не имеет достаточно ресурсов, чтобы объяснить и оправдать самое себя, логично, что помочь ему в этом может только нечто более мощное и продвинутое – искусственный разум. Возможно, только с его помощью человечество наконец обретет внятное определение цели и, как следствие, осознанное, коллективное счастье. «Буратино» или его последующие итерации сумеют ответить на вечный вопрос и указать путь, раз мы сами не можем. Придумал же человек бинокль, подзорную трубу, телескоп, чтобы разглядеть то, что природой его глаза не предусмотрено. Также и ИИ поможет постичь то, что невооруженный разум не в состоянии.
Новый Год выпал на пятницу. Накануне жена предложила лететь прямо с утра, чтобы успеть поучаствовать в наряжании елки, но он лишь посмотрел на нее дико, и был отпущен на работу тридцать первого с жестким условием быть дома не позже шести, чтобы успеть спокойно собраться и ехать в аэропорт. В итоге такси с разъяренной супругой подлетело к проходной института почти в девять. Перед тем, как выскочить из института в рабочем халате под расстегнутой дубленкой и с шапкой набекрень, Антон распорядился никому в его отсутствие с «Буратино» под страхом смертной казни не разговаривать. Производить техобслуживание, мониторить показатели и систематизировать данные.
Всю дорогу до аэропорта жена дулась, а он делал вид, что ему стыдно, хотя был уверен, что ничего плохого не сделал… Он заискивал и лебезил, но она отвечала односложно; ей явно было интереснее смотреть в окно, чем на его виноватое лицо.
– Молись, чтобы мы успели до двенадцати, – процедила она сквозь зубы, когда автомобиль остановился, и Антон, обежав вокруг него, открыл дверь и подал ей руку.
В самолете жена немного оттаяла. Он уверял, что они непременно успеют, и взял для нее у стюардессы шампанское. В дверь ее родителей они позвонили прямо перед боем курантов.
VI.
Кровать под балдахином занимала большую часть комнаты, в которой было сильно накурено благовониями. Множество плошек с горящим маслом создавали предельно интимное освещение. Перед кроватью стоял столик, уставленный разнообразной снедью, и два то ли стула, то ли кресла. Урсус сел на один из них и стал ждать.
Последние лет пять, будучи человеком одиноким, Антон Сергеевич научился без особенных сожалений пренебрегать самой постыдной из плотских утех. Начало и конец сознательной жизни мужчины, считал он, сопровождаются сексопатологическими расстройствами. В начале – это борьба с ювенильной гиперсексуальностью, в конце – с сенильной. В начале депрессия и переживания по поводу невозможности реализации своего полового потенциала, в конце – по поводу его отсутствия в ситуации, в которой он вполне мог бы быть реализован. И если юношескую озабоченность легко оправдать, то невозможно без отвращения смотреть на старика, хвастающего своими преувеличенными или вовсе воображаемыми победами. Вот где проходит эта пропасть между внутренним ощущением себя молодым человеком и возможностями к воспроизводству шестидесятилетнего, зачастую невозможными без медикаментозной стимуляции. Антон Сергеевич терпеть не мог это унизительное несоответствие и бежал компаний великовозрастных дурачков, обсуждающих анатомические особенности женских особей, попадающих в поле их слабеющего зрения.
Однако с тех пор как попал в эту странную реальность, он не раз задумывался о тех самых возможностях организма, которые по идее, должны были соответствовать обретенному здесь молодому, здоровому телу. Урсус невольно засматривался на изредка попадавших в его поле зрения женщин и чувствовал при этом внизу живота давно забытое томление. У него появилась надежда, что когда-нибудь ему суждено будет вновь испытать блаженство интимной близости. Теперь же, когда момент настал, он не ощущал особенного волнения. Возможно, из-за непривычности и унизительности своего положения…
Гней сказал «красавица». Черт его знает, что в его понимании «красавица». Кому и кобыла невеста… Антон Сергеевич попытался представить себе красавицу из восточных сказок. Ту, которая появлялась перед мысленным взором, когда он, к примеру, читал «Тысячу и одну ночь». Вороново крыло волос. Очи черные. Не слишком высокая, вся из приятных округлостей.
Дверь скрипнула, и на пороге появилась самаритянка. Почти такая, как он только что себе представлял – будто он материализовал ее силой мысли. Только лучше. Лицо ближе к европейскому – Восток лишь в горбинке носа и уголках глаз. А сами глаза совсем не черные, а светлые-светлые. Это странное, как будто инопланетное сочетание черных волос и смуглой кожи с почти прозрачными глазами завораживало… Он почувствовал то самое томление.
«Отвратительный озабоченный старикашка, что за похотливый бес поселился у тебя в ребрах?» – обругал себя Антон Сергеевич. Урсус встал и склонил голову.
Она прошла в комнату и села напротив. Он тоже сел. Помолчали. При неверном свете масляных светильников было непонятно, что выражает ее лицо. Он попеременно читал в нем то смущение, то равнодушие, то надменность. Потом понял, что это воображение дорисовывает ее образ. Тогда Урсус взял со стола кувшин и разлил по кубкам очень темное, почти черное вино.