Приключения Димки Петрова...
Шрифт:
Всё, свободен, — одобрительно хлопнул он парня по плечу. — И ты тоже, — кивнул он Шишляю. — Все по своим местам. А я пойду разбираться с амазонками. Надо бы их отделить, а то уж косо посматривать начали.
Боятся, — ухмыльнулся он, — что под прикрытием твоих батарей смоемся.
Беспокоятся, девочки, — ядовито закончил он. — Ну и дуры. Господь велел делиться. По-честному. Жаль, что они этого не понимают, — хмыкнул он.
Да и пора уже на тот берег. Ждать и ловить здесь нечего. А то, не дай Бог, ещё кто чужой при переправе нас здесь застукает. Проверять на практике
Внезапно на берегу реки оказавшись под прицелом нескольких пулемётных броневиков и скрытых где-то в кустах нескольких артиллерийских орудий, амазонки оказались на удивление миролюбивыми и покладистыми товарищами, и обычной для них самоуверенности и мелочности в подсчёте доли доставшихся им трофеев, в этот раз совершенно не проявили.
Видать понимали что сейчас полностью зависят от доброго расположения хозяев и немалый их по численности отряд, в данный момент на стоит ничего. Парочка неожиданно оказавшихся в тылу пулемётных броневиков не располагала к скандалу. Что это такое, они имели возможность убедиться пару раз за прошедшие дни на марше.
Однако и Димон обижать их не хотел. На амазонок у него впереди были большие планы, которые впрочем озвучивать раньше времени он не хотел, чтобы совсем не сели на шею.
Амазонки сами прекрасно отдавали себе отчёт, что свою часть работы по охране каравана сделали на отлично, и свои проценты с добычи отработали с лихвой, последние дни с настораживающей регулярностью отгоняя от каравана чужие шайки любителей до халявного добра, которых на пути обоза вдруг образовалось неприятное множество.
Впрочем, их самих нечестность при расчётах никогда не останавливала. Поэтому, когда они полностью получили оговоренную треть, лишь выучка прошедших не одну схватку вояк помогла им не показать насколько они были удивлены. Судя по их первой реакции, честные расчёты в конце пути между компаньонами в их практике случались не часто.
Что не укрылось от внимательно взгляда Димона, сделавшего себе зарубку в памяти на будущее — никогда не доверять любым их клятвам.
Больше уже ничто не задерживало на правом берегу, и сразу же после окончательного дележа добычи, Димон отдал приказ грузиться. Нудный холодный осенний дождик, заморосивший с самого утра, не располагал к долгим проводам и задержкам, торопя побыстрей убираться домой. Да и постоянное постороннее внимание к ним на этом берегу заставляло всё время быть настороже, ещё больше усиливая накопившуюся усталость.
Эпопея этого года на Правобережье для него заканчивалась.
— Дима, я давно хотела тебе сказать…
Вечер, холод, мокрота, грязь, в которой за прошедшие дни вывалились все по уши, не настраивали на лирический лад, и Димон в раздражении обернулся.
Незаметно подошедшая к нему амазонка осторожно тронула его за рукав.
— Постой, Дим, надо поговорить.
Димон холодно смотрел на подошедшую к нему женщину.
Чуть в стороне от неё держался словно невзначай оказавшись рядом Васька с небрежно закинутым на плечо кавалерийским карабином. И рядом держалась ещё одна пара егерей, старательно изображавшая какую-то возню в стоящем неподалёку фургоне с откинутым задним бортом, откуда выглядывал тонкий ствол ручного пулемёта.
Мрачно окинув взглядом собравшуюся у него за спиной толпу, Димон сердито чертыхнулся. Ещё одно неоконченное дело.
После того как к ним присоединились три сотни амазонок и взяли на себя внешнюю охрану всего каравана, Димон с "Лией" ни разу с тех пор так и не говорил. А надо было.
Количество странностей, происходящих вокруг его жены уже зашкаливало за все разумные нормы, а объяснения до сих пор он так никакого и не получил.
После того дня, как к ним присоединились амазонки, между ними словно чёрная кошка пробежала. И хоть ни тот, ни другой ни слова друг другу не сказали, но напряжение между ними росло с каждым днём. И сегодня, похоже, назревший гнойник должен был прорваться.
— "Ещё только пары пулемётных броневиков тут по соседству не хватало и можно смело писать картину: "Гордая амазонка в стане врагов".
Не надо, — голосом смертельно усталого человека оборвал жену Димон.
Заканчивалась погрузка последних плотов и пришло время объясниться. Но как же этого не хотелось.
— Не надо, — устало повторил он.
Сил на объяснения с этой женщиной не было. Он давно уже ждал разрыва и по одному уже тону начавшей разговор женщины понял, что она ему сейчас скажет. Чуда не будет. Она остаётся здесь, на правом берегу.
Смертельная усталость напряжения последних месяцев тяжёлым грузом сразу навалилась ему на плечи. Хотелось здесь же лечь и больше не вставать. И спать, спать, спать.
Или…, Что уж тут было скрывать. Димон сейчас оборвал не свою жену, а чужого человека, сотника амазонок, женщину, которая всё это время его обманывала.
Тускло блестящие в петлицах знаки отличия сотника пограничной стражи Амазонии, второго её легиона, притягивали взгляд и чётко расставляли акценты по своим местам.
Низкие, набухшие влагой дождевые тучи над головой, ледяной ветер с реки и противная морось в лицо усиливали мрачное настроение. Желания разговаривать не было никакого. У Димона было странное чувство дежавю, словно он уже один раз когда-то проживал этот момент.
Вот так же он когда-то стоял на берегу большой реки, и вот также суетилась рядом толпа народа, нагружая камышовые плоты хабаром для переправки на тот берег. И также надо было прощаться. Только теперь уже с дорогим тебе человеком
— Я всё знаю, — отвернувшись, тихо проговорил он.
— Что всё? — не менее тихо донеслось в ответ.
— Что ты никакая не Лия и не Лэя, а их сестра Лая. Третья сестра из тройняшек. И тоже с именем из трёх букв на "Л". Та самая, про которую они много чего говорили, но ни разу так и не показали, — грустно усмехнулся Димон. — И которая, как оказывается, меня всё это время обманывала, представлявшись чужим именем.
— Я не обманывала, — тихо прошелестела Лая одними губами. — По крайней мере, не во всём, — запнулась она. — И не всегда, — подняла она голову, буравя его горящим взглядом.