Приключения, Фантастика-92
Шрифт:
— Чего это? — поинтересовался Хмаг, поворачивая голову к Ивану-оборотню. — Чего?! Ах, слизняк, шутковать надумал!
— Не забалует, — проворчал Гмых. И тоже обернулся. Нижняя челюсть у него сразу отвисла, обнажив ряд пластин.
Иван потрогал языком шарик — переговорника на небе — тот был на месте и, судя по всему, работал. Тянуть резину не следовало. Надо было опробовать себя в новом теле. Философствовать и докапываться до причин всех событий можно будет потом, на покое.
Иван
— Ну что, гниды?! — взревел он громогласно.
Гмых с Хмагом выпучили глазища, привстали.
— Где слизень? — спросил один.
— И ты кто такой? — поинтересовался другой:
Иван не ответил. Первым ударом он опрокинул обратно наземь Гмыха, вторым подбросил вверх Хмага. Но не дал тому далеко улететь, подхватил его, вцепился в ногу у самой стопы, перехватил чуть выше другой рукой — и со всего маху обрушил тяжелое и плотное тело на лежащего Гмыха. Тот только крякнул.
— Ну что, — спросил Иван, — как вам нравится ваш ученик? Что примолкли?!
— Я чего-то не пойму, что происходит, — прохрипел снизу Гмых, — это что, из второго яруса, что ли? Или инспекция?!
Хмаг ни о чем не спрашивал. Он лежал с закрытыми глазами и помалкивал.
— Считай, что инспекция, — ответил Иван. Вцепился когтистой ногой в ворот комбинезона, рванули содрал серое одеяние с лежащего, только ткань затрещала. — Вот проинспектирую вас и к другим отправлюсь.
— А где документ? — вопросил строго голый чешуйчатый Гмых. — Почему не по правилам?!
— Щас! Будет тебе и документ и правила!
Иван ухватил Гмыха за лодыжки, вскинул его над собой и обрушил испробованным приемом на Хмага. Удар был знатный, аж в ушах затрещало! А Хмаг тут же приоткрыл глаза и завопил. Он даже не пытался защищаться.
Ивану пришлось согнуться в три погибели и навесить сверху по разику каждому, для острастки. Хмаг сразу смолк. А Гмых прошипел подозрительно:
— Нет, ты не из инспекции, ты все врешь!
И почти без усилий встал, пригнулся, выставил вперед руки, пошел на Ивана. Тут же вскочил на ноги и опомнившийся Хмаг. Он похоже как и его напарник не особо пострадал в маленькой потасовке.
— Щас мы узнаем, откуда ты, — злобно заверил Гмых.
— Это изгой! — сказал Хмаг. — Его надо брать!
— Вот и возьмем!
Иван понял, что рисковать больше не стоит. С такими парнями надо быть поосторожнее, каким бы сильным и смелым ты себя не ощущал. Нет,
— На землю! — заорал он тоном, не терпящим возражений, властным и грубым.
Напарники остановились, переглянулись.
— А ну, мразь!
— Чего ты шумишь-то? Давай разберемся, побеседуем, — примиренчески предложил Гмых. — Куда нам торопиться-то?
— Оставь! — оборвал его Хмаг. — Это не наш, точно! Я его телепатом не слышу, понимаешь, совсем нету!
— Ах, вот оно что-о! — протянул Гмых. — Вон оно ка-ак! Он нас дурить собрался?! Ну уж нет, будем брать. Давай!
Иван опередил их на миг. Он стрелой бросился к столбу, прыгнул, обхватил его, полез. Что-то твердое и звонкое клацнуло под ним. Что-то сорвалось и шмякнулось. Но он ничего уже не видел и не слышал. Он пробивался сквозь решетку, хлам. Он был на чердаке, на спасительном чердаке.
На отдых ушло не больше трех минут. После этого Иван решил заняться собою основательно. Он ощупал голову — каждый квадратный миллиметр, каждый бугорочек, каждую впадинку. Да, голова была типическая, негуманоидская. Но стоило оторвать от нее руки, и Иван ощущал ее своей собственной прежней головой, человечьей, двуглазой, обтянутой мягкой и упругой кожей, а не пластинами, наростами, щетинистой шерстью. Все было очень странно. Но Иван не забыл мысленно поблагодарить Гуга Игунфельда Хлодрика Буйного, верного друга, так пригодившегося своим необыкновенным подарком. Гуг ворочал ныне гидромолотом на подводных шахтах… Ну да ничего, Иван поклялся вызволить его оттуда! Дай только Бог самому выбраться!
Он прощупывал и осматривал свои новые руки, ноги, пытался понять — из чего эта чешуя, из чего пластины. Хитин ли это, или роговые поверхности, а может, просто уплотненная кожа? Но так и не сумел разобраться. Больше всего поверхностные ткани напоминали хитин. Но нужен был анализатор, а анализатора у Ивана не было. У него вообще сейчас ничего почти не было.
— И все же вы, молодой человек, спешите, — прозвучал вдруг голос ного и неспившегося Хука Образины, — вы совершаете ошибку за ошибкой. Ну разве так можно?!
Иван завертел головой. Но ничего и никого не увидал.
— Не ищите! Я не буду вас смущать чужими обличиями. Вы ведь помните меня?
— Еще бы! — отозвался Иван.
Голос звучал от табурета. Но на том никто не сидел.
— Так вот, Иван, если бы вы не своевольничали, не вели бы себя неподобающим образом, вас еще бы, как они выразились, раунда три-четыре поиспользовали бы в качестве тренировочной груши, а потом бы отправили восвояси… предварительно, конечно, лишив памяти, ясно?! А вы все напортили!