Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
Я напыжился, показывая, что уверен в себе на все двести.
Подул холодный ветерок. Как всегда, я забегался и не уследил за погодой. Между тем на юге громоздились тучи. Чего доброго, и грозу нанесет. В это время года грозы обычно начинались после полудня. Что ж, если потороплюсь, то, может, и успею вернуться в город до грозы…
Когда я добрался до поместья Маренго, резко потеплело, а тучи стали менее зловещими. Правда, едва похолодает, они снова разбухнут.
Эй! Что-то не припомню, чтобы кто-либо обращал особое внимание на подобные вещи. Разве
На дороге было оживленно, но я уже не беспокоился; все мои страхи остались за городской стеной. Здесь я был всего лишь одним из толпы попрошаек. Повсюду виднелись мундиры и нарукавные повязки — должно быть, Маренго и его присные в городе устроили совещание через вестовых. Как ни странно, через ворота меня пропустили сразу; видно, мистер Нагит и впрямь не забыл предупредить. Теперь ворота охранялись как следует. Разумеется, отряд кентавров пробился бы без труда, но все прочие, пожалуй, призадумались бы, прежде чем атаковать.
А кстати, что стало с теми кентаврами? Блок и Релвей обещали мне связаться с армией. А может, это сделал мистер Нагит — или полковник Теверли. Ситуация требовала вмешательства. Не хватало еще, чтобы в окрестностях Танфера шлялись вооруженные банды.
От ворот к усадьбе меня вызвался проводить юнец, отдаленно напоминавший Гаррета шести- или семилетней давности.
— Ты пешком пришел? — спросил он недоверчиво.
— Угу. А ты, небось, в кавалерии служил?
— Точно.
— Ясненько.
— В смысле?
— Ничего личного, дружище. Просто я не люблю лошадей. Какие новости со вчерашнего вечера? — Лучше сменить тему. Кавалеристы терпеть не могут, когда дурно отзываются о лошадях. Это меня всегда поражало: вроде бы в остальном толковые ребята…
— Да никаких. Начальство совещается. Старик злой, только что не кусается. Нос-то ему утерли.
Неужели Норт-Энглиш поплакался в жилетки подчиненным? Я спросил в лоб.
— Нет, что ты! Молчит, как рыба. Другие растрепали, кто с ним был.
Любопытно. Мне Маренго говорил, что он единственный уцелел в стычке. И я не сомневался, что он говорил правду.
— Слушай, перескажи мне, пожалуйста, что там в лагере болтают.
Юнец охотно откликнулся на мою просьбу. Его рассказ почти в точности соответствовал рассказу Маренго.
Страньше и страньше.
Почему так получилось? Большинство из нас предпочитает скрывать свои промахи и ошибки. Маренго Норт-Энглиш не производил впечатления человека, склонного к публичному самобичеванию. В чем же тогда причина?
А если он поделился с кем-то, кто не стал хранить его тайну? Или… Или в лагере скрывается один из нападавших, который все и рассказал?
95
Мое возвращение, верно, показалось Маренго подарком судьбы. Не прошло и пятнадцати минут, как я уже сидел в его полутемном кабинете. Судя по выражению лица, он жадно ожидал хороших новостей. Придется его расстроить. Я не стал тянуть.
— Вам известно, что весь лагерь знает правду о событиях прошлой ночи? Мне историю пересказали чуть ли не вашими словами. — Наверняка и Тама слышала. Самое время поинтересоваться, что она об этом думает.
Глаза Маренго сузились. Вероятно, от гнева.
— Я рассказал только вам, — прорычал он. И уставился на меня. Понятия не имею, что он рассчитывал увидеть.
— Я был нем, как камень. — Я притворился, что размышляю. — Вы вроде говорили, что те, кто на вас напал, были в форме «Клича»?
Норт-Энглиш крякнул и насупился. Эта мысль, естественно, была ему крайне неприятна. Однако от нее, как ни крути, было никуда не деться. Юнец, проводивший меня в усадьбу, поведал по пути, что Маренго отсиживается в кабинете и никого не принимает, кроме Тамы. Даже телохранителей прогнал; судя по всему, он начинал подозревать всех и каждого.
— Я видел Белинду, — продолжал я. — Она поклялась, что приглашения не посылала и нападать не нападала. Я ей верю.
Норт-Энглиш снова крякнул. Утонченный аристократ на глазах превращался в плебея. Куда запропастилась былая любезность? Он сидел, глядя перед собой, и напряженно думал. Некоторое время спустя встряхнулся, как собака, и уставил на меня палец.
— Дальше.
Я изложил пару-тройку идей, пришедших мне в голову по дороге из города. Маренго внимательно выслушал. Похоже, он проникся ко мне доверием; хуже того, я потихоньку становился для него кем-то вроде оракула.
— Вы уверены, что между Братством Волка и Черными Драконами существует связь?
— Прямых доказательств нет, но косвенные улики лично мне кажутся убедительными.
— Косвенных мало.
— Ищем. Стража тоже подключилась к расследованию. Вполне возможно, что Волки и Драконы спелись еще на фронте. Кроме того, оборотни могут быть как-то связаны и со Слави Дуралейником.
Маренго поморщился: этого имени он не хотел слышать вовсе.
— Что вы предлагаете? — Только что передо мной сидел Маренго Норт-Энглиш, униженный и оскорбленный в лучших чувствах; и вдруг он исчез, а вместо него появился тот, кому хотелось безоговорочно верить, тот, кто готов без жалости истреблять своих противников. И голос его теперь звучал тверже и суровее.
— Я предлагаю рискнуть. Есть у вас люди, которым вы доверяете целиком и полностью? Прежде чем ответить, припомните, что Волки — ваши, можно сказать, телохранители.
Маренго испепелил меня взглядом. Ничего, мы огнеупорные.
— Или я сам подыщу нужных людей. — Можно подумать, он уже согласился.
— Объясните поподробнее.
Я объяснил. Он нахмурился. Похоже, его что-то смущало, причем что именно, он и сам не мог сказать.
Помолчав, он внезапно спросил:
— Библиотека вас больше не интересует?