Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
— Как это у тебя нет брата? — вернулся я к интересующему меня вопросу. — Кем в таком случае тебе доводится Джон Растяжка?
— А… Так вот ты о ком. Застенчивый принадлежит к предыдущему помету, у него другой отец.
Крысюки следуют социальным и матримониальным обычаям грызунов более строго, чем так называемые цивилизованные существа, включая меня. Шансы на то, что у каждого помета будет один и тот же отец, практически равны нулю.
— Застенчивый?
Паленая ответила мне своим хорошо отрепетированным пожатием плеч.
— Значит, его
— Ничего подобного. Застенчивым его называют для краткости. Полное его имя — Фунт Застенчивости.
Точно. Именно так назвал Растяжку Покойник.
— Его отцом, как полагают, был крысюк по имени Фунтовая Башка. Думаю, это правда. Мама была способна контролировать себя даже в самый разгар течки. Надеюсь, у меня хватит силы воли на то, чтобы хотя бы на время подавить инстинкт. Хотя думаю, пока я в изгнании, течки у меня не будет.
Имя Фунтовая Башка мне ничего не говорило.
— Дальше можешь не продолжать, у меня голова и так пошла кругом. Потолкуем о Джоне Растяжке. Почему ты вчера так огорчилась, когда…
— Потому что провела слишком времени среди вас — людей. А еще потому, что когда я была малышкой, Застенчивый очень ласково ко мне относился.
— Но сейчас он хочет использовать тебя в качестве разменной монеты, чтобы стать королем крысюков.
— Не открывай на него охоту. Ладно? В таком случае я не буду чувствовать своей вины за все то, что он затеял.
— Понятно…
Девочка вела себя очень странно. Я был убежден в том, что Паленая в отличие от братца так до конца и не знает, чего хочет и к чему стремится.
И я снова ошибся.
— Как ты думаешь, Гаррет, — спросила Паленая, — я смогу научиться читать и писать? Я давно об этом раздумываю.
Так вот, значит, о чем она вспомнила, выбрав именно этот листок бумаги.
— Ты знаешь, — ответил я, — мне эта мысль никогда в голову не приходила. Возможно, потому, что все мы люди уже рождаемся с определенными предрассудками. Тебе известны представители вашего племени, умеющие читать и писать?
— Нет. Насколько я знаю, грамота нужна только Надеге.
Поэтому он держит нескольких рабов, которые ведут для него счета и пишут письма. В других бандах действует такой же порядок.
— А ты хотя бы слышала о тех, кто пытался учиться? — спросил я, изо всех сил стараясь сохранить серьезность.
— Я встречала тех, которые хотели учиться. Или, скорее, делали некоторые попытки в этом направлении. Но кто мог их учить?
Действительно, кто? Никто в Танфере (так же, как и в любом другом месте) не хотел, чтобы крысюки научились размышлять, высказывать собственное мнение и вообще становиться не тем, что они есть. Каждый должен знать свое место.
— Хорошо, приступим. Карентийский язык здесь — основной, и ты должна его учить прежде всего. — С этими словами я взял листок, на котором было написано «Научи меня» (какая тонкая ирония!), и спросил:
— Ты знаешь, как называется хотя бы одна из этих букв?
Она этого пока не знала, но уже через полчаса стала прекрасно разбираться, каким образом отдельные буквы и группы букв воспроизводят звуки разговорной речи. Это удалось ей потому, что она всю жизнь умела концентрировать внимание — на всем, что происходило вокруг. Я отобрал все листки с записями рукой Евас — это были тщательно выписанные печатные буквы — и, отложив их в сторону, сказал:
— Думаю, что нам, людям, следует тебя немедленно придушить, ибо, клянусь, ваша раса через несколько лет покорит мир.
Паленая сразу поняла комплимент. Она училась буквально на лету.
Оставалось надеяться, что молодая крысючка по природе своей хорошее, доброе существо — такое, каким выглядела внешне. Если это не так, то я создавал чудовище.
66
Я слышал, как разволновались пикси, но стук в дверь от моего внимания ускользнул. Я целиком погрузился в мысли об Элеоноре, а та, в свою очередь, видимо, размышляла обо мне. Она не одобряла тот образ жизни, который я вел в последнее время. Я знал, что, когда Элеонора начинает огорчаться, наступает момент серьезно переосмыслить свое поведение. Да, видимо, что-то надо делать.
Дверь кабинета приоткрылась, в щель просунулась голова Дина.
— У нашего порога топчутся какие-то очень нервные крысюки, — сообщил домоправитель.
«Джон Растяжка».
— Джон Растяжка?
— Один из них представился именно так.
— Иду.
«Приведи их в мою комнату».
— Входите, ребята, — сказал я, распахивая дверь. — Эти проклятые пикси не дают мне покоя ни днем, ни ночью. О, Бик! Входи и ты, старый дружище. Как себя чувствуешь?
Боюсь, что не очень хорошо. И ты, Кейзи, не робей, — радостно заявил я, когда вперед выступил второй Бик Гонлит. — Я так и думал, что именно ты нацепил его личину.
Весьма разумный поступок. Чтоб ты сдох, Растяжка! Вот уж не думал, что тебе удастся прихватить обоих! — Тщательно заперев дверь на случай, если гости решат поспешно удалиться, я продолжил:
— Проходите в комнату направо. Сразу за дверью. Дин! Судя по их виду, наши гости умирают от голода. Паленая! Куда ты подевалась? У нас приятное общество. Помоги Дину!
В глубине души я опасался, что Паленая не единственный гениальный отпрыск, произведенный на свет ее мамой.
И второй гений — именно тот крысеныш, который рвется к власти.
Джон Растяжка и его дружки не знали, как реагировать на Покойника, похожего в своем кресле на начинающего слегка подванивать идола. Наверное, им никогда не приходилось встречаться с Логхиром. Более того, я убежден: они даже не слышали о существовании этой расы.
Не знали они, и как реагировать на Фасфирь, когда та без всякого приглашения вошла в комнату. Лишь Кейзи, судя по физиономии, изумился, увидев даму не только живой, но и облаченной в рубище явно местного производства.