Приключения Иоганна Мекленбургского: Приключения принца Иоганна Мекленбургского. Великий герцог Мекленбурга. Конец Смуты
Шрифт:
Я вышел вперед и, коротко поклонившись в сторону короля, стал рядом с послами.
– Мы, Карл Девятый, божьей милостью король шведов, готов и вендов, сердечно рады согласию среди наших родственников герцогов Мекленбургских! Скажи нам, Иоганн Альбрехт, обязуешься ли ты соблюдать права и привилегии своих подданных?
– Обязуюсь! – несколько обалдело ответил я.
– Депутаты Мекленбурга, признаете ли вы Иоганна Альбрехта своим герцогом и обязуетесь ли вы повиноваться ему?
– Обязуемся и признаем! – эхом ответили послы.
– Преклони
Я послушно склоняюсь, и на мою голову ложится корона, привезенная посланцами.
Елки-палки! Сбылась мечта идиота! В голове неожиданно мелькает мысль: а не стал ли я сейчас вассалом шведского короля? Впрочем, додумать ее не получается, потому что принц Густав оглушительно кричит:
– Да здравствует герцог Мекленбургский! И придворные дружно за ним подхватывают:
– Да здравствует герцог!
Подождав, пока возгласы стихнут, отвечаю:
– Да здравствует король! – и изображаю почтительный поклон в сторону Карла.
Его величество определенно доволен. Милостиво кивнув, он вновь делает знак камергеру, и тот продолжает:
– В ознаменование данного счастливого события и за многие услуги, оказанные им шведской короне, награждаем любезного нашему сердцу герцога Мекленбургского чином полковника нашей гвардии и жалуем ему десять тысяч риксдалеров на обзаведение, а также мызу Алатскиви с замком в Эстляндии.
Меня со всех сторон поздравляют, я благодарю и, улыбаясь, бочком-бочком ретируюсь в сторону. Густав Адольф довольно улыбается мне.
– Ну, как сюрприз?
– О, Густав, я даже мечтать о таком не смел!
– Вот видишь, ты уже герцог, а я все еще принц.
– Не завидуй, дружище, у тебя корона не хуже.
– Дай посмотреть.
Я снимаю корону и подаю ее принцу. Он внимательно рассматривает ее и возвращает. Я тоже раньше никогда ее не видел, поэтому мне интересно. Корона явно не золотая, очевидно позолоченное серебро. Восемь больших листовидных зубцов, между ними зубцы поменьше, украшенные жемчужинами. Ни перекладин, ни крестов, как на короне короля Карла, нет. Ну что же, корона как корона, будем носить.
В этот день произошло еще два интересных события. Во-первых, вернулась «Благочестивая Марта». Кароль и Ян блестяще выполнили все мои поручения: распродали железо, закупили на вырученные деньги зерно, завербовали четыре десятка молодых парней мне на службу. Посетили Щецин и Дарлов, привезли письма. Во-вторых, королева Кристина пригласила меня вечером в свои покои на беседу. Кроме нее я застал там Мекленбургского посланника камергера фон Радлова. Разговор предстоял явно о делах в герцогстве, и начала его королева.
– Милый Иоганн Альбрехт, как ты себя чувствуешь в новом качестве?
– Сказать по правде, ваше величество, еще никак. Тяжесть короны, конечно, приятно чувствуется на голове, но карманы мои по-прежнему пусты. Мекленбургские родственники явно забыли приложить к ней положенное мне содержание.
– Так уж и пусты,
– Его величество умеет ценить верную службу. Однако его щедрость не отменяет обязательств моих дорогих кузенов.
– Вижу, люди, описывающие вашу хватку, нисколько не преувеличили, – усмехнулся камергер. – Это и есть причина, по которой мы с вами встретились. Отправляясь в Швецию, я получил достаточно подробные инструкции.
– Вот как! И какие же инструкции, позвольте спросить?
– О, перечислять их все займет слишком много времени. Скажу лишь, что ваши двоюродные братья имели сомнения в том, что человек, объявившийся в Стокгольме, – именно вы. Поэтому прежде чем передать вам знаки герцогской власти, я должен был убедиться, что вы есть вы.
– И что же вас убедило в том, что я есть я?
– Вы меня не помните, ваша светлость?
– Нет, а должен?
– Я достаточно часто бывал в Стрелице при дворе вашего батюшки. Ваша матушка герцогиня Клара Мария упомянула о вашем недуге, но выразила надежду, что он скоро пройдет.
– Недуге? Я бы не назвал это состояние так. Напротив, я считаю это благословением божьим. Забыв свое прошлое, я забыл обо всех несправедливостях, допущенных по отношению ко мне. Обо всех фальшивых улыбках и неискренних словах. Так что я совсем не удивился тому, что угодил в тюрьму по надуманному обвинению, и тому, что моя родня не стала за меня заступаться. Не потеряй я память, это стало бы для меня ударом.
– Вы полагаете, что в ваших злоключениях виноваты их светлости?
– Is fecit cui prodest! Ищи, кому выгодно!
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что моим родственникам была бы выгодна моя безвременная кончина. Их финансы, насколько я знаю, в весьма неприглядном состоянии. Страна разорена, а коррупция превышает все мыслимые пределы, и они с ней, замечу, нисколько не борются. Мои любезные кузены тратят свою жизнь и финансы государства на пустые развлечения, так что моя скромная рента может представлять для них определенный интерес. Как и мои наследственные владения. Ну а поскольку в такой вещи, как совесть, их упрекнуть трудно, мои подозрения вряд ли можно назвать беспочвенными.
– А что вы собираетесь делать теперь, когда получили корону?
– То же, что и раньше. Теперь, когда мои права надежно защищены, я могу не бояться, что Стрелиц, Миров и Ивенак будут у меня отобраны.
Я намерен послужить его королевскому величеству Карлу Девятому, дабы получить необходимый опыт и положение. Затем я вернусь в свои земли, женюсь, начну новую ветвь династии, наконец.
– Увы, ваша светлость, в вашей оценке состояния Мекленбурга много горькой истины. И дурное управление, и совершенно запредельная коррупция действительно имеют место. Но знаете, есть два островка спокойствия в этом хаосе. Один из них – это вдовьи владения герцогини Софии, а другой…